Кандалакшский заповедник

Общие сведения и история

Физико-географические условия

Растительность

Животный мир

Состояние экосистем

Научная деятельность

Литература

Общие сведения и история

Администрация: 184040 Мурманская область, г. Кандалакша, ул. Линейная, 35
Тел: (815-33) 923-19,
зам. директора по научной работе: (815-33) 922-50,
главный лесничий: (815-33) 948-11
Библиотека и музей: (815-33) 558-42
Факс: (815-33) 932-50
E-mail:
Директор — Чавгун Александр Степанович
Заместитель директора по научной работе — Корякин Александр Сергеевич
Заместитель директора по охране территории — Муляренко Сергей Петрович

Кандалакшский государственный природный заповедник учрежден постановлением Совнаркома СССР № 386 от 25 июня 1939 года по постановлению ЦИК Карельской АССР № 837 от 7 сентября 1932 года.

Площадь заповедника составляет 70 530 га (из них 20 947 тыс. га приходятся на сушу, а остальные 49 583 тыс. га — на морскую акваторию и литораль).

История создания Кандалакшского заповедника связана с охраной обыкновенной гаги — крупной северной морской утки, издавна славящейся ценным пухом.

В течение нескольких веков Россия в большом количестве экспортировала гагачий пух за границу. Но сбор его тогда проводился не в конце гнездового периода, как это делается сейчас, а в начале, во время массовой кладки яиц. Промышленники стремились заготавливать не только пух, но и яйца гаги, убивали самих птиц. В результате хищнического промысла численность гаги повсеместно быстро падала. И хотя во второй половине XIX в. делались попытки защиты гагачьих гнездовий от разорения, они, как правило, не давали положительного результата. Действенная охрана гаги была налажена только во владениях Соловецкого монастыря в Онежском заливе Белого моря и на принадлежавших Трифоно-Печенгскому монастырю Айновых островах на Западном Мурмане.

После Великой Октябрьской социалистической революции, когда Советское правительство приступило к осуществлению широкого комплекса мероприятий по охране и рациональному использованию природных ресурсов, были приняты и решения, направленные на восстановление численности гаги. Этому предшествовали две экспедиции на Мурманское побережье (в 1927 и 1929 гг.) Александра Николаевича Формозова. Он ознакомился здесь с состоянием гагачьих гнездовий, убедился в том, что они интенсивно разоряются, и развернул активную кампанию в печати в защиту гаги. В 1930 г. были опубликованы три обращенные к широкому читателю научно-популярные работы об охране и рациональном использовании этой утки. В одной из них А.Н. Формозов писал, что гага так же ценна «среди птиц северного моря, как соболь среди пушных видов тайги».

В том же 1930 г. были утверждены новые правила охоты, которыми с 1931 г. на всей территории страны запрещались добыча гаг и разорение их гнезд.

Летом 1931 г. в Кандалакшу прибыл охотовед-биолог А.Н. Дубровский, который обследовал острова в вершине Кандалакшского залива и дал предварительную оценку численности обитающих здесь гаг и других морских птиц. В мае 1932 г. благодаря результатам этих исследований большая группа островов кандалакшских шхер была объявлена заказниками по водоплавающей и лесной дичи.

Режим заказника на морской акватории вокруг и между островами сперва не предусматривался. Но уже менее чем через два месяца вместо многочисленных, разобщенных проливами заказников-островов был создан единый заказник, включающий как острова, так и морскую акваторию. В сентябре того же года он был преобразован в Кан-далакшский охотничий заповедник. Площадь вошедших в состав заповедника островов составила 1094 га, площадь литорали (прибрежная полоса морского дна, обнажающаяся во время отлива) — 555 га. Водные границы заповедника не были точно определены, но, судя по сохранившейся в архивах схематической карте, под охраной находилось около 10 тыс. га акватории. Таким образом, общая площадь заповедника составляла 11,65 тыс. га.

Режим заповедника, подчинявшегося до 1934 г. организации «Карпушнина», соответствовал скорее режиму сезонного заказника. Заповедник не был землепользователем, а находился на землях лесхоза и госзапаса; не имел самостоятельного бюджета, охранял не весь природный комплекс, а лишь его часть: в акватории заповедника разрешался промысловый лов рыбы, а с 1 сентября до 30 апреля также и добыча морского зверя; на островах допускались ограниченные рубки леса и сенокошение; функционировал он не круглогодично, а только в навигационный период. В 1934 г. заповедник перешел в ведение Карельского научно-исследовательского института.

Помимо выполнения чисто практических функций по охране охотничье-промысловых птиц и сбору гагачьего пуха заповедник стал научной базой для исследований орнитофауны Кандалакшского залива, и в первую очередь гаги. Несмотря на ограниченные возможности заповедника, результаты установления охранного режима не замедлили сказаться на численности водоплавающих птиц. По архивным данным, в 1933 г. в заповеднике учли около 300 гнезд гаги, в 1934 г. — 417, в 1935 г. — 550, в 1936 г. — 682.

В 1938 г. была образована Мурманская область, и в ее состав передан из Карелии Кандалакшский район. Эта передача послужила причиной изменения административной подчиненности заповедника. Он был передан в 1939 г. Комитету по заповедникам при СНК РСФСР. Произошло вторичное рождение заповедника, но уже на более высоком уровне. Теперь он получил статус «полного государственного заповедника» с правом землепользования без хозяйственной эксплуатации. Основные задачи его были определены как «сохранение и увеличение численности ценных видов водоплавающих птиц и промыслового морского зверя».

При передаче заповедника были несколько изменены его границы. Общая площадь заповедных островов составила 957,5 га. Площадь литорали этих островов примерно 470 га, т. е. вся территория заповедника — 1428 га. В 1939 г. в состав заповедника не вошла морская акватория, а была выделена толко водная охранная зона шириной 500 м вокруг каждого из заповедных островов. Это водное пространство, хотя на него и распространялся режим охраны, заповеднику не принадлежало. Общая площадь охранной зоны определялась в 4,5 тыс. га. Всего охранялось, таким образом, меньше 6 тыс. га вместо 11,65 тыс. га. В широких проливах между островами оставалось неохраняемое пространство, что значительно осложняло работу. Такое положение сохранялось до 1977 г.

С подчинением заповедника Комитету (позднее Главному управлению) по заповедникам при СНК РСФСР его административное положение и штатные возможности улучшились. Заповедник стал самостоятельным учреждением, обладающим штатами административно-управленческого, охранного, научного и хозяйственного персонала. В течение 1939-1941 гг. велось строительство служебных зданий в Кандалакше и на островах, было увеличено число лодок, приобретен мотобот, начаты научные исследования. В сентябре 1940 г. в состав заповедника был включен один из самых крупных островов Белого моря — Великий, находящийся южнее Кандалакши возле железнодорожной станции Пояконда. Площадь заповедника увеличилась в 6 раз.

В военные годы деятельность заповедника полностью не прекратилась. Хотя Кандалакша оказалась в прифронтовой полосе, охрана заповедной территории велась, и сравнительно неплохо. В результате в 1945 г. гнезд гаги стало в 1,5 раза больше, чем в 1940 г.

Сразу после войны, в 1945 г., возобновились временно прекращенные научные исследования. Первое время основной объем их выполнял по договору Зоологический институт Московского университета. Параллельно с этим в 1945-1950 гг. в заповеднике формировался собственный штат научных сотрудников.

В 1951 г. в состав Кандалакшского заповедника вошел ранее самостоятельный заповедник Семь Островов, организованный в 1938 г. возле Мурманского побережья близ устья р. Харловки. Первая мысль о его образовании принадлежала А.Н. Формозову, а конкретный проект в 1935 г. был разработан Л.О. Белопольским.

Ранее, в 1932 г., места массового гнездования морских птиц на Мурманском побережье, включая Семиостровский и Гавриловский архипелаги, осматривала экспедиция НИИ птицепромышленности, планировавшая организацию на Кольском полуострове массовых заготовок птиц и их яиц. Предлагалось ежегодно добывать 50% гнездившихся морских птиц разных видов, что неминуемо привело бы к скорому исчезновению колоний. К счастью, эти планы не осуществились, а в 1935 г. на о. Харлов прибыла экспедиция Ленинградского университета под руководством Л.О. Белопольского. В том же году он разработал проект организации заповедника Семь Островов.

Первые годы работы были весьма трудными, так как на островах не было никаких построек, кроме двух крохотных рыбацких избушек, и сотрудникам приходилось жить в основном в палатках. Восьмикомнатный дом-лаборатория был построен на о. Харлове только осенью 1939 г. К этому времени Семиостровский заповедник располагал уже двумя моторно-парусными ботами, четырьмя шлюпками, а также разнообразным экспедиционным снаряжением и научным оборудованием. Своих научных сотрудников в заповеднике было мало: в 1939 г. — один, позднее — два. Однако ежегодно в работах участвовали на договорных условиях сотрудники других научных учреждений.

С началом войны заповедник Семь Островов оказался непосредственно в полосе боевых действий военно-морских сил. Тем не менее в 1941 и 1942 гг. он функционировал, хотя объем работы был резко сокращен. В штате оставалось всего 4 человека: директор, бухгалтер (по совместительству), наблюдатель и лаборант. Из плавсредств осталась только одна шлюпка. В 1943 г. заповедник был временно законсервирован, и деятельность его прекратилась до лета 1946 г. Сразу после ее возобновления директор заповедника Л.О. Белопольский поднял вопрос о включении в его состав Айновых островов, находящихся западнее п-ова Рыбачьего. Соответствующее решение было вынесено в феврале 1947 г., а в 1951 г. Семь островов и Айновы острова были переданы в состав Кандалакшского заповедника.

В послевоенный период заповедник расширялся за счет новых территорий и акваторий: в 1957 г. — Кемь-лудских островов в Лоухском районе Карельской АССР; в 1967 г. — островов близ г. Кандалакши, нескольких островов в средней части Кандалакшского залива, части островов Порьей губы, Ковдского полуострова; в 1969 г. — Гавриловских островов на Восточном Мурмане, около пос. Дальние Зеленцы; в 1977 г. — Турьего мыса, всех островов и всей акватории Порьей губы и залива Бабье море у о. Великого, а также обширных водных акваторий у всех заповедных архипелагов Кандалакшского залива. Последнее связано с тем, что с декабря 1975 г. Кандалакшский залив включен в Список водно-болотных угодий, имеющих международное значение в качестве местообитаний водоплавающих птиц. Помимо того что заповедание морских акваторий имеет огромное значение для улучшения условий существования здесь морских птиц, оно налагает на заповедник и принципиально новые обязанности, так как ставит задачу охраны сообществ морских организмов в целях создания эталонных участков дна моря, где исключается хозяйственное освоение подводных ресурсов и жизнь развивается в соответствии с естественными природными закономерностями.

В настоящее время общая площадь заповедника составляет 58,1 тыс. га, из которых 17,5 тыс. га приходится на сушу, а остальные 40,6 тыс. га — на морскую акваторию и литораль. Задачи заповедника сейчас значительно шире, чем на первых этапах его существования, а именно: охрана и изучение таежных, тундровых и морских биогеоценозов Кандалакшского залива и Мурмана; биологический контроль за состоянием популяций морских и других околоводных птиц и связанных с ними наземных и водных биоценозов; выявление влияния антропогенного фактора, особенно загрязнений морской среды, на заповедные акваторию и прибрежья; разработка методов сохранения и восстановления охраняемых экосистем. Заповедник подчинен Главному управлению охотничьего хозяйства и заповедников при Совете Министров РСФСР.

Управление Кандалакшского заповедника находится в г. Кандалакше Мурманской области, а его участки расположены в 5 административных районах: Кандалакшском, Терском, Североморском, Печенгском районах Мурманской области и Лоухском районе Карельской АССР.

Так как большинство границ заповедника является морскими, они не обозначены непосредственно на местности, а аншлаги установлены на берегах островов, т. е. уже внутри заповедника. Описание морских границ приведено в Извещениях мореплавателям (№ 61 за 1978 г.) и в Правилах охоты на территории Мурманской области, а также входит в обязательную программу обучения владельцев маломерного флота для получения прав судоводителя-любителя. Два заповедных участка на берегах Кандалакшского залива — Ковдский полуостров и Турий мыс — отграничены от территории соседних лесхозов просеками 10-метровой ширины, вдоль которых установлены аншлаги.

Физико-географические условия

Территория заповедника расположена на островах и побережье Белого и Баренцева морей в пределах Кандалакшского, Терского, Североморского, Печенгского районов Мурманской области и Лоухского района Республики Карелия.

Кандалакшский заповедник расположен в двух природных зонах: таежной и тундровой. Побережье и острова Кандалакшского залива относятся к Кольско-Печорской подпровинции Евроазиатской таежной области. Зональным типом растительности здесь являются северотаежные леса, различные варианты которых представлены в заповеднике достаточно широко. Однако больших лесных массивов на его преимущественно островной территории нет, как нет и участков, расположенных далее 3 км от морских побережий. Поэтому леса заповедника нельзя считать вполне характерными для подпровинции в целом. Зато они очень полно отражают разнообразие приморской лесной растительности этого региона, начиная от самых ранних стадий облесения морских островов и кончая участками типичной, хорошо развитой тайги на берегах залива. Интразональными элементами здесь являются: болота, занимающие свыше 12% суши; приморские луга, формирующиеся вдоль берегов на почвах, находящихся под воздействием морской воды; тундроподобные ценозы, которые образуются обычно на небольших островках.

Заповедные территории, расположенные на побережье Баренцева моря, находятся в Кольской (Лапландской) подпровинции Циркумполярной тундровой области. Она объединяет кустарниковые тундры и лесотундровые криволесья Кольского полуострова. Заповеднику здесь принадлежат лишь небольшие морские острова и узкая, 500-метровая, полоса материкового берега возле Семиостровского архипелага. Это определяет малую репрезентативность их по отношению ко всей природе подпровинции. Но, как и в Кандалакшском заливе, приморские варианты тундровой растительности представлены в заповеднике хорошо и отражают различие природных условий Восточного и Западного Мурмана.

Участки Кандалакшского заповедника разбросаны по долготе. Северный полярный круг пересекает о. Великий близ кордона Лобаниха и Турий мыс. К северу от него солнце не скрывается за горизонтом хотя бы одну ночь в году во время летнего солнцестояния (21-22 июня) и не показывается из-за горизонта во время зимнего солнцестояния (21 или 22 декабря). В Кандалакше солнце фактически не восходит в течение 8-9 дней, на Семи островах полярная ночь длится около 40 суток, а на Айновых островах — 55. Но и в этих местах даже в разгар полярной ночи есть светлый период суток — сумерки, продолжающиеся на Восточном Мурмане не менее 5 часов, а на Айновых островах — 4,5 часа. Его наличие обеспечивает возможность нормальной жизнедеятельности зимующих дневных животных: белых и тундряных куропаток, морских песочников, кречетов и др.

Полярный день, когда солнце совсем не опускается за линию горизонта, на Кемьлудских островах длится месяц, в Кандалакше — 40 суток, на Восточном Мурмане — 60, на Айновых островах — 70.

В связи с ярко выраженной разницей в продолжительности дня в Мурманской области есть большие сезонные различия и в количестве солнечной радиации. Во все сезоны года она здесь обычно меньше, чем могла бы быть, по причине большой облачности и частых туманов, особенно на Мурманском побережье.

Мурманская область находится в Атлантико-Арктической климатической области умеренного пояса, ее климат морской, складывающийся в значительной степени под влиянием теплого Мурманского течения (продолжение Гольфстрима и его Нордкапской ветви). Особенно это относится к приморским районам, в которых находятся заповедные территории.

Небольшое внутреннее Белое море, которое хотя и не полностью, но все же замерзает на 5-6 месяцев в году, оказывает на климат прилегающих участков материка сравнительно слабое влияние. На берегах Кандалакшского залива средние температуры зимой только на 3-4° выше, а летом на 1-2° ниже, чем в удаленных от моря районах области. Баренцево море, не замерзающее у Кольского полуострова, отличается очень незначительными сезонными изменениями температуры поверхностных слоев воды (от 0-3° зимой до 8-10° в койце лета) и сильно влияет на климат побережья: зимой температуры воздуха на Мурмане на 6-8° выше, а летом на 5-6° ниже, чем во внутренних частях Кольского полуострова.

Многолетняя среднегодовая температура воздуха в Кандалакше составляет 0,2°. Разница между годовыми температурами Западного и Восточного Мурмана значительна: 1 ° в районах Айновых островов и —0,5° на Семи островах, что обусловлено охлаждением теплого течения по пути к берегам Восточного Мурмана.

Местные температурные различия приводят к тому, что в беломорских участках заповедника лето теплее, а зима холоднее, чем на Мурмане; на Айновых островах весь год теплее, чем на Семи островах, лежащих южнее. Средняя температура самого теплого месяца (июля) в Кандалакшском заливе 13-14°, на Айновых островах 9,5°, а на Семи островах — еще на 0,5-1° ниже. Наиболее холодный месяц — февраль, его средняя температура в разных местах Кандалакшского залива от —10 до —12°, на Семи островах —8°, на Айновых —6°.

Особенностью климата Мурманской области является неустойчивость, резкая изменчивость погоды, связанная с перемещениями циклонов и частой сменой направления ветра. Поэтому на фоне сглаженных среднемесячных температур здесь во все сезоны года наблюдаются кратковременные, но сильные похолодания и потепления, особенно выраженные вдали от морских побережий. Но и на морских островах, где годовые колебания температуры наименьшие, в отдельные дни она может зимой повышаться до 7° и опускаться до —41° на Мурмане и —44° в вершине Кандалакшского залива. Летом на всех участках заповедника воздух может прогреваться до 30-32°, но тем не менее даже в июле возможны заморозки до —1°, правда, и то и другое отмечается очень редко.

Устойчивый переход среднесуточных температур выше 0° происходит в Кандалакше и на Айновых островах чаще всего в начале третьей декады апреля, а на Семи островах — в начале мая. Регулярные заморозки наблюдаются потом еще в течение месяца или немного дольше, а вновь начинаются обычно во второй или третьей декаде сентября. Безморозный период на всех участках заповедника продолжается в среднем 110-120 дней, но на Семи островах он наступает и заканчивается немного позднее, чем в других местах.

Период со среднесуточными температурами выше 10° составляет в Кандалакше в среднем около 80 дней (со второй декады июня до конца августа) , на Айновых островах — только 20 дней (с середины июля до начала августа), а на Семи островах этот период в некоторые годы вообще отсутствует. Зима во всех отделах заповедника начинается обычно во второй половине октября.

Огромное влияние на погоду Кольского полуострова оказывают ветры, особенно на Мурманском побережье, где среднегодовая скорость ветра приблизительно в 2 раза выше, а число штормовых дней в 4 раза больше, чем в Кандалакшском заливе. Например, на Семи островах среднее количество их составляет 120-130, а в отдельные годы превышает 170. Зимой здесь ежегодно возможны ураганы со скоростью ветра 30 м/с и больше. Изредка — один раз в 15-20 лет — скорость ветра может составить даже 38-40 м/с. В Кандалакшском заливе ураганы со скоростью 30 м/с возможны не чаще одного раза в 20 лет, и даже ветры, достигающие 22 м/с, бывают не чаще одного раза в год.

Зимой ветры играют большую роль в распределении снега и в степени его уплотнения в разных местах. В открытых ландшафтах тундры перераспределение снега под влиянием ветров в первой половине зимы фактически определяет видовой состав кустарников, их облик и высоту над поверхностью земли в различных условиях микрорельефа. В середине зимы сильные морозы, действие которых многократно усиливается штормовыми и ураганными ветрами, губят поднимающиеся выше уровня снежного покрова ветви кустарников. Поэтому, чем выше наметается снег, тем более высокие кустарники находят под ним защиту от морозов и ветров. На ровных местах и в незначительных понижениях, где толщина снега не превышает 10-12 см, могут расти только стелющиеся формы. На островах и берегах Кандалакшского залива средняя высота снежного покрова в лесу составляет 50-80 см, а максимальная превышает 100 см. Влажность воздуха в Мурманской области почти всегда высокая, что объясняется притоком водяных паров с прилегающих морей и испарением с многочисленных озер и болот. В Кандалакшском заливе и на его берегах относительная влажность обычно колеблется от 66-72% в мае — июле до 85-89% зимой. На Мурмане она бывает выше 80% на протяжении большей части года. Высокая влажность воздуха и частые циклоны обусловливают почти постоянное развитие над Кольским полуостровом значительной облачности. На Восточном Мурмане летние морские ветры приносят много туманов.

Годовая сумма осадков выше всего в районе Айновых островов — почти 700 мм, на Семи островах — около 670 мм, а в различных местах Кандалакшского залива — от 550 до 580 мм. Распределение их по сезонам в разных местах неодинаково. В Кандалакшском заливе максимальное количество выпадает летом и в начале осени (по 55-65 мм в месяц), меньше всего — в феврале—апреле (по 25-30 мм). На Мурмане наиболее богаты осадками конец лета, осень и первая половина зимы (60-70 мм в месяц), а минимум приходится на март — июнь (40-50 мм). В целом весна и лето в Кандалакшском заливе дождливее, чем на островах Мурмана, осень — суше, а зима — малоснежнее.

Почти 70% площади заповедника занято морской акваторией. Основные участки ее находятся в Порьей губе (более 14 тыс. га), водах Северного лесничества (7 тыс. га), заливе Бабье море у о. Великого (4 тыс. га) и в районе Роговых луд (3 тыс. га). В остальных местах заповедана лишь 500-метровая прибрежная полоса моря.

Кандалакшский залив является самой глубоководной частью Белого моря. Впадина с глубинами, превышающими 200 м, вдается со стороны открытого моря до середины залива, причем в западной ее части имеется котловина с максимальной для Белого моря глубиной 343 м.

Воды Белого моря в целом холоднее, чем в более северном Баренцевом море, которое интенсивно подогревается теплым течением. Только летом поверхностные слои воды в Белом море бывают теплее, чем на Мурмане, а глубинные всегда холоднее. Летнее прогревание и сезонные колебания температуры хорошо выражены лишь на глубинах до 25 м, затем быстро затухают, а в слое воды между 50 и 100 м прекращаются. Ниже в течение круглого года сохраняется отрицательная температура воды (около —1,4°). Зимой отрицательные температуры устанавливаются почти во всей толще моря, и только на глубинах от 25 до 50-70 м сохраняется так называемый промежуточный слой с температурой около 0°. На этих уровнях вода не успевает охладиться за зиму еще сильнее. Некоторые теплолюбивые рыбы Белого моря, в частности треска и особенно сельдь, зимуют обычно в этом относительно теплом слое.

Летом температура поверхностных слоев воды в вершине Кандалакшского залива поднимается в среднем до 14-15°, а в наиболее теплые годы даже до 18-20°. В мелких, защищенных от ветров и хорошо прогреваемых губах и бухтах в отдельные периоды она может прогреваться еще сильнее — выше 25°.

Прибрежные воды Баренцева моря, как уже говорилось, испытывают гораздо меньшие сезонные колебания температуры: в поверхностных слоях в среднем от 0° в конце зимы до 10° в конце лета, а на глубине, например, 200-250 м — от 1 до 5-7° тепла.

Соленость вод Белого моря по сравнению с водами Мурмана понижена и составляет в среднем 23-25°/оо против 33-34°/оо. Это объясняется тем, что в небольшое Белое море поступает с речным стоком много пресной воды, которая снижает концентрацию солей в верхних слоях моря. С глубиной соленость нарастает и глубже 150-200 м достигает 30°/оо. У поверхности воды, особенно близ устьев рек, наблюдаются резкие сезонные колебания солености, связанные с изменениями объема речного стока. Наибольшее опреснение происходит в разгар половодья.

Очень большое значение в жизни морей, и особенно их прибрежной зоны, имеют приливо-отливные течения. Они являются следствием регулярных колебаний уровня Мирового океана и совершают в течение суток двойной цикл: два прилива и два отлива. Сроки их наступления ежедневно запаздывают по сравнению с предыдущими сутками на

50 минут. На Мурманском побережье приливное течение идет вдоль берега в восточном направлении, отливное — в западном. Средняя высота приливов здесь составляет около 3 м, а наибольшая может превышать 5 м. В Белое море приливная волна входит через Горло и затем распространяется по всему морю, постепенно достигая вершинных частей заливов. У Кандалакши средняя величина прилива составляет 1,8-2 м, а максимальная — около 3 м.

В холодные годы образование льда на Белом море начинается уже в первой декаде октября, а в теплые сезоны может задерживаться до декабря и даже января. Растопление его происходит обычно в мае. Если во второй половине зимы, весной и в начале лета преобладает северо-восточный ветер, загоняющий в Белое море мощные арктические льды и препятствующий их выносу течениями обратно в Баренцево море, их таяние продолжается до середины июля (например, в 1966 г.).

Кандалакшский залив обычно покрывается сплошным льдом от вершины почти до Турьего мыса и Кемь-луд, а в мягкие зимы только до Порьей губы.

На пресных озерах ледовый период продолжается дольше, чем на море, так как в связи с отсутствием быстрых течений и более высоким температурным уровнем замерзания пресной воды лед на озерах образуется раньше, а тает позже.

На Мурманском побережье неподвижный припай возникает только в глубине вдающихся в берег узких губ, где вода несколько опресняется береговым стоком. А на открытых участках берега зимой образуются «рубаны» — лед, намерзающий на верхней литорали и выше ее в результате регулярного обдавания берега штормовыми волнами и брызгами. Зимняя граница дрейфующих льдов обычно проходит в самой восточной части Мурмана — в Свято-носском заливе. Однако в наиболее суровые зимы, и особенно при длительных северо-восточных ветрах, она может быть гораздо западнее.

Геологическое строение района Кандалакшского залива отличается чрезвычайной сложностью. Его побережье и острова — одно из немногих на Земле мест, где сохранились сильно метаморфизованные древнейшие первично-вулканогенные горные породы, образовавшиеся более 3 млрд. лет назад.

Вулканогенные, осадочные и смешанные осадочно-вулканогенные породы вместе с подстилающими их гранитами подверглись сильному метаморфизму и перекристаллизации в период интенсивного орогенеза, происходившего 2,8-2,6 млрд. лет назад. В это время и возникли метаморфические породы, слагающие сейчас основную часть Кольского полуострова. В зонах орогенеза создавались огромные давления (до 10 тыс. атм.), температура земной коры поднималась до 600-700°, а в зонах глубинных разломов коры — до 900°. В этих условиях горные породы становились пластичными, подвергались неоднократному смятию, изменялась их внутренняя структура и минеральный состав. Первичные осадочные и вулканогенные породы преобразовывались в разнообразные гнейсы и амфиболиты. В результате на огромной территории вдоль западного побережья Белого моря и в прилегающей части его ложа сформировался вытянутый в северо-западном направлении массив кристаллических горных пород. В основном это биотитовые, гранатбиотитовые, кианитовые и амфиболовые плагиогнейсы, гранито-гнейсы, местами встречаются гнейсы с кордиеритом, корундом, андалузитом, ставролитом и другими редкими для Беломорья минералами.

В последующие геологические эпохи неоднократно происходила повторная активизация тектонической деятельности, прерывавшаяся периодами денудации, когда в понижениях рельефа накапливались мощные толщи отложений. Тектоническая деятельность в периоды активизации не достигала такой интенсивности, как во время первого периода орогенеза. Температуры и давление в земной коре были значительно ниже, горные породы уже не имели прежней пластичности и поэтому сминались мало, зато чаще происходили расколы коры, через которые изливалась лава. Образующиеся при остывании лавы как на поверхности, так и в глубине разломов магматические породы во многих местах сохранились без значительных изменений (габбро, габбронориты, перидотиты и некоторые другие). На северном берегу и ряде островов Кандалакшского залива ими сложены крупные участки.

Последнее оживление тектонической деятельности в районе Кандалакшского залива происходило 500-300 млн лет назад. В это время возникли разнообразные щелочные магматические породы, в том числе нередко встречающиеся на островах порфириты и карбонатиты, иногда содержащие магнетит, флюорит и др. Представлены они здесь главным образом узкими (0,15-0,8 м) дайками — образованиями, заполняющими глубокие трещины в более древних горных породах. Они хорошо видны на отшлифованных прибоем берегах. Иногда эти излияния носили характер взрывоподобных извержений. В таких случаях поднимающаяся из глубины лава выносила на поверхность обломки более древних кристаллических пород, захваченные во время стремительного подъема.

Крупные массивы древних осадочных пород в районе Кандалакшского залива редки. Исключением является полуостров Турий, образованный слоистыми породами, возникшими около 1 млрд лет назад в условиях мелководного моря из обломочного материала, снесенного сюда с находившегося несколько севернее высокого берега материка. В это же время и таким же путем на северо-западе Кольского полуострова сформировались осадочные породы, слагающие сейчас п-ов Средний и соседние Айновы острова.

Значительно позднее, уже в третичное время, образовался крутой уступ, являющийся современной линией берега Восточного Мурмана. Его возникновение связано с происшедшим по системе параллельных разломов сбросом прибрежной части горных массивов, погрузившихся при этом в море. Отдельные возвышенные части их выступают сейчас в виде островов.

Огромное значение в формировании современного рельефа Кольского полуострова имели неоднократные оледенения четвертичного периода. Здесь много трогов, цирков, желобов выпахивания, ледниковых шрамов, «бараньих лбов». Многие острова Кандалакшского залива по форме являются типичными «бараньими лбами», а на крупных островах можно встретить отдельные сглаженные возвышенности такого же облика.

Аккумулятивные ледниковые формы рельефа распространены лишь в некоторых местах Кандалакшского залива и представлены главным образом камами и озами. Тем не менее, почти все формы рельефа здесь покрыты более или менее мощным, хотя и прерывистым слоем рыхлых отложений моренного и водно-ледникового происхождения, чаще всего песками и супесями с большим количеством гальки и валунов. На вершинах и крутых склонах возвышенностей мощность рыхлых отложений, как правило, уменьшается, нередко они совершенно отсутствуют, и кристаллические породы выходят на поверхность.

Значительную роль в современной скульптуре побережий Кольского полуострова и примыкающих к нему островов играют формы рельефа, связанные с морской абразией, т. е. разрушением берегов волнами (уступы, террасы) и аккумуляцией (береговые валы из скатанных морем валунов, гальки и др.) — Изучение этих образований показывает, что центр оледенения находился близ вершины Кандалакшского залива, где под тяжестью огромной толщи материкового льда земная кора претерпела наибольшее погружение. Береговые валы обнаружены здесь на высоте до 250 м, в то время как на восточных берегах Кольского полуострова — всего лишь на высоте 7-10 м. Деградация ледникового покрова сопровождалась изостатическим подъемом освободившихся ото льда территорий, наиболее хорошо выраженным близ центра оледенения. В районе Кандалакшского залива он и сейчас еще идет настолько интенсивно, что на протяжении жизни одного поколения людей наступают видимые простому глазу изменения: обмеление проливов, появление новых обсыхающих в отлив отмелей — поместному «корг».

В связи с регрессией моря на вышедших из-под воды участках побережий и островов относительно ровные или пониженные формы рельефа обычно бывают покрыты морскими отложениями различного механического состава: от галечников и песков до глин. В местах с более крутым падением берега эти наносы часто смываются волнами, и тогда обнажаются исходные кристаллические породы. В Кандалакшском заливе есть много прекрасно отмытых морем скальных обнажений древнейших горных пород, возникших еще на первых этапах образования земной коры. Всего здесь зарегистрировано более 35 интересных геологических объектов, часть из которых является уникальными, имеющими всесоюзное значение памятниками природы. Большинство их находится на островах заповедника и составляет неотъемлемую часть его природных ценностей.

Большую роль в современных процессах выравнивания рельефа, формирования ландшафтов и почвообразования на Кольском полуострове, и в том "числе на территории заповедника, играет заболачивание, интенсивно протекающее в больших и малых депрессиях местности. Болотные урочища различного типа распространены здесь очень широко.

В Кандалакшском заливе в состав заповедника входит около 470 островов самого различного размера: от небольших скалистых без растительности (баклышей) до таких крупных лесистых, как о. Великий, площадь которого превышает 6 тыс. га. Его территория значительно больше обоих заповедных участков материка: Ковдского полуострова (3250 га) и Турьего мыса (около 800 га). По ландшафтной классификации Мурманской области (Атлас Мурманской области, 1971), все беломорские участки заповедника представляют собой низкие вараки на приморской равнине, покрытые северотаежным лесом и чередующиеся с расположенными в понижениях болотными урочищами и озерами. Характерны скальные обнажения. Максимальные высоты не превышают 70-80 м, и только южная оконечность Турьего мыса поднимается на 120 м.

Почвообразование протекает здесь в основном по подзолистому типу. На покрытых рыхлыми отложениями повышенных элементах рельефа развиваются иллювиально-гумусовые подзолы, причем самые бедные малогумусные почвы этого ряда занимают вершины варак, а на склонах преобладают более плодородные средне- и многогумусные подзолы. В нижних частях склонов они переходят в болотно-подзолистые почвы, которые сменяются в депрессиях рельефа торфяно-болотными.

На обнаженных скалах в трещинах и понижениях развиты пятна примитивных щебнистых почв тундрового характера. Основным материалом для них служат продукты выветривания кристаллических пород, которые постепенно накапливаются в углублениях вместе с различными органическими остатками.

Помимо различных лесных и болотных ценозов встречаются интразональные тундрообразные, преимущественно вороничные сообщества на небольших безлесных островках и узких, далеко выступающих в море мысах лесных островов и материкового побережья. Они могут развиваться на самых различных подстилающих породах, как рыхлых, так и кристаллических. Под вороничным покровом здесь постоянно встречаются особые, недостаточно еще изученные сухоторфяные почвы неболотного происхождения. На островах Белого моря мощность сухоторфяных почв колеблется от 5 до 30 см.

Особые условия почвообразования характеризуют морское побережье, где в узкой полосе шириной от 1-2 до 40-50 м развиваются приморские луга. Нижняя, прилегающая к литорали часть этой зоны ежедневно подтопляется, а в самые высокие приливы затопляется морской водой; верхняя часть, граничащая с лесом или тундрой, подтопляется редко, но при штормах сюда залетают брызги прибоя. Формирующиеся в нижней части зоны засоленные и в разной степени оглеенные почвы называются маршевыми'. В верхней части приморских лугов в основном развиваются слабозасоленные дерново-луговые или дерново-торфянистые оглеенные почвы. Еще выше по берегу под лесной или кустарниковой растительностью развиваются почвы подзолистого типа.

Озер и ручьев на территории заповедника немного, и они невелики. Самые крупные озера — Серкинское на Турьем мысу и Большое Кумяжье на о. Великом — имеют площадь 33-34 га. Глубины их достигают 10 м. Остальные озера значительно меньше. Больше всего озер на о. Великом — более 30, по нескольку озер есть на островах Оленьем, Лодейном, Бережном Власове и на Ковдском полуострове. На остальных островах они единичны или отсутствуют. По гидрологическому режиму их можно разделить на три группы:

— относительно глубокие (7-10м) проточные озера, питающиеся не только за счет поверхностного стока, но и бьющими со дна родниками, отличаются прозрачной слабощелочной холодной водой и хорошим кислородным режимом. Вытекающие из таких озер ручьи имеют чистую воду и пригодны для обитания форели;

— озера с глубинами 4-7 м, питающиеся только поверхностными водами, сточные. Вода в них слабокислая и мало прозрачна. Из-за отсутствия донных родников она плохо перемешивается, в связи с чем летом хорошо прогреваются только верхние ее слои. Температура воды на глубине 6-7 м бывает на 10-12° ниже, чем у поверхности. В придонных слоях очень мало кислорода;

— среди малых озер большинство относится к типу, получившему название «черные ламбы». Они могут быть как сточными, так и бессточными; питаются болотными водами. Кислотность воды в них больше, а прозрачность еще меньше, чем в озерах второй группы. Цвет воды темно-коричневый. Кислорода в придонных слоях почти нет. На дне — слой торфянистого ила.

Побережье и острова Восточного Мурмана отличаются от побережий и островов Кандалакшского залива прежде всего тундровым характером растительности и общим суровым обликом. Основной формой рельефа здесь также являются низкие вараки на приморской равнине, часто встречаются скальные выходы, в понижениях располагаются болота и озера. Хотя абсолютные высоты многих возвышенностей достигают 150-200 м, их относительные превышения над средним уровнем равнины редко бывают более 100 м. Берег почти везде имеет форму крутого уступа, часто обрывающегося прямо в море. Лишь на высоте нескольких десятков метров начинается холмистая равнина.

Сходный облик имеют и острова, наиболее крупный из которых — Харлов (почти 400 га) — по геоморфологическому строению не отличается от побережья материка: поднимающийся из моря крутой береговой уступ тоже завершается холмистой равниной. Венчающая остров скалистая варака имеет абсолютную высоту около 130 м. Высота остальных островов не превышает 50-80 м, и они практически не поднимаются над уровнем приморской равнины. Для них характерна куполообразная форма. Часто они бывают пересечены лощинами и ущельями и тогда представляют собой систему возвышений с округлыми, реже плоскими вершинами.

Результаты разрушительной деятельности ледников выражены на Восточном Мурмане еще сильнее, чем в Кандалакшском заливе, а аккумулятивной — слабее. Здесь широко распространены троги и желоба выпахивания, очень много «бараньих лбов» и ледниковых шрамов на скалах. Четвертичные рыхлые отложения в прибрежной полосе шириной несколько километров встречаются редко, и мощность их невелика. На высотах до 50-55 м, где располагается верхняя морская терраса, они полностью смыты морем, а на остальной территории сильно разрушены либо уничтожены ледниковыми потоками и ураганными ветрами. Во многих случаях сохранились лишь отдельные валуны и крупные скатанные камни. Тем не менее кое-где встречаются камы и озы. В частности, на о. Харлове (единственном заповедном острове Мурмана, где развит фрагментарный моренный покров) есть небольшой камовый холм.

Морские наносы хорошо выражены только на древних морских террасах, где они представлены в основном грубыми песками и галькой. Сходный состав имеют отложения речных террас. На них обычно формируются торфянистые иллювиально-гумусовые почвы, в большинстве случаев оподзоленные. Но в защищенных от ветра местах могут развиваться и относительно богатые аллювиально-дерновые почвы.

На возвышенностях приморской равнины господствуют примитивные щебнистые почвы, формирующиеся в микропонижениях скальных пород. Для них характерен маломощный профиль с хорошо выраженным торфянистым слоем и сильно щебнистой слабо дифференцированной минеральной толщей. В нижних частях склонов и в долинах мощность торфянистого слоя увеличивается до 15-20 см, а минеральная часть профиля приобретает признаки иллювиально-гумусовых подзолов. В лощинах с проточным грунтовым увлажнением и вдоль ручьев фрагментарно встречаются аллювиальные лугово-болотные почвы, тогда как в депрессиях с застойным увлажнением развиваются торфяно-болотные почвы.

На большинстве островов Семиостровского и Гавриловского архипелагов преобладают сухо-торфяные почвы. Они имеют несомненное сходство с почвами безлесных вороничных островов Кандалакшского залива, но отличаются большей мощностью торфяной залежи: обычно 50-100, иногда до 130 см. Растительный покров на них в основном тоже вороничный. Широкое развитие на морских островах вороничных ценозов и образование здесь мощного торфяного пласта, по мнению ботаника И.П. Бреслиной (1969), обусловлены действием фактора «океаничности», который выражается в очень высокой влажности воздуха и почти постоянном наличии в нем «морской пыли». Видимо, эти условия способствуют интенсивному росту вороники, а в сочетании с низкими температурами приводят к накоплению на поверхности островов не полностью разлагающейся массы растительных остатков. Местами в глубине торфяной толщи таких почв сохраняется многолетняя мерзлота. На крупном и высоком о. Харлове встречаются почвы, характерные как для островов, так и для материка. Во всем этом районе большое влияние на формирование микрорельефа и почвообразование оказывают мерзлотные явления.

В северо-восточной части Кольского полуострова много озер, рек и ручьев самой различной величины. Но заповедная полоса побережья, протянувшаяся от мыса Чегодаева до мыса Лицкого, очень узка — всего 500 м. Поэтому она захватывает лишь приустьевые пространства многочисленных небольших ручьев и речки Воятки (устье р. Харловки в заповедник не входит), а также часть некоторых озер. Девять озер есть на о. Харлове, по одному — на островах Вешняке и Мал. Зеленце. Только из трех озер на о. Харлове вытекают ручьи, остальные стока не имеют. Большинство островных озер мелководны, только в одном глубина более 9 м. Все они питаются водами, просачивающимися через слои торфяника и несущими много гуминовых кислот. На дне мощные отложения ила (0,5-3,5 м), вода не прозрачна. На многих островах в результате термокарстовых явлений формируются небольшие блюдцеобразные понижения, обычно заполненные водой, но иногда пересыхающие.

Айновы острова, как уже говорилось, сложены осадочными породами палеозойского возраста. На большей части островов они перекрыты четвертичными валунно-галечниковыми отложениями, а в прибрежной полосе — современными морскими наносами, в основном песчано-галечниковыми с большой примесью ракушечника, остатков панцирей различных морских беспозвоночных.

Острова низкие (максимальная высота — 21 м), со слабоволнистой поверхностью. Почвенный покров представлен преимущественно сухоторфяными почвами, сформировавшимися, как и на других территориях заповедника, под вороничными ценозами. В условиях Айновых островов эти почвы достигают наибольшей мощности: в среднем 80-120 см, иногда до 2 м. В связи с мягкой и теплой зимой они не промерзают на всю глубину, а летом оттаивают медленно, и нередко в их середине почти до осени сохраняется мерзлый слой.

Одной из достопримечательностей Айновых островов являются красочные крупнотравные луга, которые произрастают в прибрежной полосе шириной до 100-200 м. Большей частью они находятся за пределами зоны, непосредственно подвергающейся воздействию морской воды. Под основными массивами лугов развиты аллювиальные дерново-перегнойные почвы.

Заболоченных понижений с торфяно-болотными почвами здесь немного. В некоторых понижениях лежат небольшие бессточные озера.

Растительность

В списке растений Кандалакшского заповедника 633 вида высших растений (без мхов), или около 55% флоры Мурманской области (1162 вида).

Участки заповедника лежат в двух флористических провинциях: Североевропейской (Кандалакшский залив) и Арктической (Мурманское побережье). Флора островов и побережий Кандалакшского залива значительно богаче тундровой: она насчитывает 537 видов, принадлежащих к 64 семействам, против 306 видов из 51 семейства, найденных на баренцевоморских участках заповедника.

Кандалакшский залив находится на стыке трех флористических районов: Имандровского, Варзугского и Топозерского (Раменская, 1983). Кроме того, в заповеднике много растений, свойственных морским побережьям. Здесь произрастает почти половина — 46% — всех видов, известных в Мурманской области. Наиболее богаты семейства осоковых (71 вид), злаков (59) и сложноцветных (49); меньше розоцветных (29), гвоздичных (23), лютиковых (18) и ситниковых (17 видов). Эти 7 семейств представляют половину флоры региона. Довольно много здесь также ивовых и орхидных (по 16 видов). Ядро флоры (70%) представлено видами, широко распространенными в лесной зоне северного полушария. Видов арктического происхождения 12%, а среднерусских — 2,5%. Значительна доля растений субарктических и эндемичных видов.

Преобладающим типом растительности являются северотаежные леса. Они занимают почти 80% заповедных земель. На большей части этой территории доминируют сосновые насаждения, и только на Турьем мысе и некоторых небольших островах — ель. Чистые сосняки и ельники встречаются нечасто и занимают небольшие площади. Обычно сосна и ель растут в смеси друг с другом или с березой, реже — с осиной.

Сосняки Мурманской области образованы северной формой сосны обыкновенной, которую иногда выделяют в особый вид — сосну Фриза, или лапландскую. По сравнению со среднерусской сосной она имеет относительно короткие иглы, но их в 2-2,5 раза больше. Жизнь хвои намного продолжительнее, чем у более южных сосен: не 2-3 года, а 4-6 и даже 7 лет.

Сосна может расти на самых разных почвах и в крайне различающихся условиях увлажнения. Замечательным примером способности сосны произрастать в местах, казалось бы, совершенно непригодных для древесной растительности, является сосняк скальный. Он распространен на почти лишенных почвенного покрова выходах горных пород, иногда даже на сглаженных поверхностях «бараньих лбов». Совершенно обнаженные участки скал перемежаются здесь с пятнами лишайников. Некоторые из них — накипные, живущие прямо на камнях, — имеют вид порошкообразного налета или корочки на поверхности скалы. Листоватые и кустистые лишайники, в том числе различные ягели, поселяются там, где имеется хотя бы назначительный слой песка или каменной крошки, и нередко образуют на скалах сплошной плотный покров. Постепенно под ним накапливаются продукты разрушения лишайников, которые перемешиваются с минеральной крошкой и образуют подстилку, пригодную для жизни высших растений. Тогда здесь и поселяются первые сосны.

Корни деревьев стелются по поверхности скал под лишайниковым покровом. На ровных скалах им не за что зацепиться, поэтому сосны тут неустойчивы и легко выворачиваются ветром. Деревья, корни которых углубляются в трещины между камнями, менее ветровальны и живут в условиях лучшего увлажнения и питания, так как в трещинах накапливается грунт и долго сохраняется влага. Сосны на скалах обычно не бывают выше 5-10 м, растут разреженно, часто имеют паукообразную форму. В наземном покрове обычны брусника, вороника, толокнянка, вереск и некоторые другие растения, обилие которых увеличивается по мере нарастания подстилки. Когда она достигает толщины 2-3 см, в древостое появляются березы, а в покрове — мхи-ксерофиты (гедвигия, киэрия и др.).

Сходным типом леса покрыты верхние части хорошо дренированных всхолмлений и гряд ледникового происхождения, а также древние наносные морские террасы. Осадки быстро просачиваются через толстый слой песка и гравия, а увлажнение поверхности почвы оказывается таким же недостаточным, как и на скалах. Сама почва здесь развита лучше, но ее сухость препятствует развитию кустарничков. Напочвенный покров здесь образуют преимущественно ягельные лишайники, в связи с чем такие боры называют беломошниками. Деревья в этих условиях обладают развитой корневой системой и получают из почвенной подстилки больше питательных веществ. Высота сосен достигает 10-12 м, среди них есть примесь березы, встречаются одиночные осины и кусты можжевельника.

Основная масса сосновых лесов заповедника представлена борами — брусничниками и черничниками. Боры-брусничники занимают главным образом ровные возвышенные плато и верхние части склонов с относительно хорошим увлажнением, черничники — средние и нижние части склонов с наиболее благоприятным режимом увлажнения. Почвы здесь заметно богаче питательными веществами. В таких сосняках почти всегда имеется примесь ели и березы, иногда можжевельника, ивы и рябины. В черничных и брусничных борах почва бывает скрыта под сплошным покровом зеленых мхов-мезофитов, относящихся в основном к родам, плевроциум, гилокомиум и дикранум. Только в узкой полосе вдоль берега моря (шириной от 5-10 до 50 м) зеленые мхи изреживаются, иногда почти исчезают, и ягодные кустарнички становятся в покрове доминирующей формой. Здесь нередко встречаются сосняки-вороничники, в которых этот кустарничек резко преобладает, а иногда бывает почти единственным видом. В условиях достаточного увлажнения и на более богатых почвах сосны в зелё-номошных борах хорошо развиты, достигают в высоту 24 м, а в диаметре — 105 см.

В самых нижних частях склонов, в межгрядовых понижениях, по окраинам болот и многих озер, т. е. в местах с избыточным увлажнением, зеленые мхи постепенно уступают место влаголюбивым мхам-гигрофитам, преимущественно сфагновым. В условиях избыточного, но еще не застойного увлажнения сфагновые мхи занимают влажные понижения в микрорельефе, а на кочках растут зеленые мхи и кустарнички — багульник, голубика, черника, меньше — брусника и вороника. По мере приближения к заболоченным участкам сфагновые мхи все выше поднимаются по бокам кочек и наконец заселяют их целиком. Одновременно уменьшается количество ягодных кустарничков, и в покрове появляются типичные болотные виды — морошка, клюква, сабельник, вахта, разнообразные осоки. Местами хорошо развиты заросли карликовой березки (ерника) высотой 50-70 см. Древостой здесь значительно хуже, чем в борах-черничниках и брусничниках, но его еще нельзя назвать угнетенным. Среди сосен встречаются ольха, береза, ель, различные виды ив.

Сосна растет и на самих болотах, где поселяется на крупных кочках. В зависимости от степени обводнения деревья бывают в той или иной мере угнетены, их размеры уменьшаются. В наиболее неблагоприятных условиях высота их не превышает 1,5-2 м, кроны развиты крайне плохо, хвоя очень мелкая, стволики и ветви покрыты лишайниками.

Еловых лесов в заповеднике почти в 4 раза меньше, чем сосновых. Они образованы двумя видами елей: сибирской, которая преобладает, и финской. Различия между ними не всегда четкие, и по всем признакам можно увидеть переходные формы. Ель финская является промежуточным звеном, возможно, гибридом сибирской и европейской ели, северная граница распространения которой проходит несколько южнее заповедника.

Еловые леса занимают участки с относительно богатыми почвами и благоприятным режимом увлажнения. Это пологие склоны, плоские межгрядовые и приозерные понижения с достаточно дренированными, влажными, иногда и слабо заболоченными грунтами. В напочвенном покрове здесь обильны зеленые мхи и ягодные кустарнички — брусника, черника и вороника. Как и в сосняках, близ берега моря зеленые мхи изреживаются, и основное место в покрове занимают кустарнички, а также полукустарничек дерен шведский. Еловые леса в среднем выше сосновых. Самое большое измеренное дерево имело в высоту 33,5 м, а в диаметре — 80 см.

Ель менее пластична, чем сосна, и хуже переносит как недостаток, так и избыток влаги. На скалах она встречается лишь единично по микропонижениям, где развит маломощный почвенный слой, На песчаных возвышенностях она поселяется тоже только в местах с более богатой почвой и достаточной влажностью. В условиях избыточного увлажнения встречаются два основных типа елового леса: приручейный травяной и приболотный сфагновый. Травяные ельники тянутся узкими лентами по 10-25 м шириной вдоль ручьев и временных водотоков. В древостое здесь всегда много березы, растут ольха, ивы, можжевельник, иногда черемуха. В травяном покрове — вейники, перловник, различные осоки, хвощи, щучка, дерен шведский, герань лесная, нередки участки папоротников. Ель здесь уже страдает от начинающегося заболачивания: много суховершинных деревьев, высота их не больше 20 м, стволы и ветви обрастают лишайниками. Сфагновые ельники занимают межгрядовые понижения и окраины болот. Ель тут растет еще хуже, всегда с большой примесью березы и сосны. Между кочками — сфагновые мхи и болотные травы, на кочках — зеленые мхи, ягодные кустарнички и некоторые луговые растения.

Березовые леса в таежной зоне обычно развиваются по вырубкам и гарям хвойных лесов, т. е. имеют вторичное происхождение. Таких мест в заповеднике немного. Коренные первичные березняки приурочены к долинам рек, ручьев и временных водотоков, а также морским побережьям. Они образованы несколькими видами берез, в том числе пушистой и извилистой.

По долинам ручьев и других водотоков в условиях переувлажненности и заболоченности развиваются сфагновые березняки. Здесь лишь в верхних частях кочек, на которых растут березы, сохраняются зеленые мхи, а в основном наземный покров образован сфагнами, осоками, хвощами, пушицей и другими влаголюбивыми растениями. По морским берегам на хорошо дренированных песчаных грунтах тянутся узкой, полосой между приморским лугом и хвойным лесом кустарничково-зеленомошные березняки. Как всегда, в приморской полосе зеленые мхи сплошного покрова не образуют, иногда их бывает очень мало. Преобладающее место занимают вороника, брусника, черника и шведский дерен. Здесь часто встречаются ярко цветущие травянистые растения — герань лесная, иван-чай, золотая розга, колокольчики, ястребинки и др. Разнотравное березовое криволесье есть на островах, расположенных в широкой части Кандалакшского залива, в частности на некоторых островах Кемь-лудского архипелага. Значительная часть их безлесна, и только в закрытых от ветра понижениях находятся лесные куртины, образованные в основном березой извилистой. Высота деревьев меняется в зависимости от глубины ложбин, так как их верхушки, выступающие над краями ложбины, часто отмирают под воздействием зимних ветров. Общий вид этих березняков напоминает типичное альпийское или лесотундровое криволесье: березы кривоствольные, основания стволов часто прижаты к земле, напочвенный покров образован различными кустарничками и разнотравьем.

Осиновые леса почти всегда развиваются на месте вырубленных или сгоревших еловых. В заповеднике их всего 17 га. Они приурочены к хорошо увлажненным и относительно богатым почвам с близким положением грунтовых вод. Осина чаще растет в виде примеси в других типах леса. На Ковдском полуострове, на границе заповедника с Ковдозерским лесхозом, в сосновом лесу имеется небольшая группа старых, необычно крупных осин. Самое мощное из этих деревьев больше 60 см в диаметре, тогда как обычно толщина осин на севере не превышает 30-40 см. Возраст этого дерева около 200 лет, что для осины очень много.

Кое-где на морских берегах встречаются единичные экземпляры кедра (появление этих деревьев здесь, видимо, связано со случайным заносом кедровых орешков людьми). Самое крупное дерево, «рождение» которого относится к середине 20-х годов, более 10м высотой. Нижние ветви его, лежащие прямо на земле, укоренились, и сейчас оно окружено молодой порослью. Это единственный регулярно плодоносящий кедр в Мурманской области.

Болота в беломорских участках заповедника занимают более 12% всей суши. Они развиты в плоских понижениях, куда стекает вода с прилегающих возвышенностей, озер, на равнинных участках с плохо дренированным грунтом и даже на пологих склонах. Преобладают низинные болота, значительную часть площади которых занимают наполненные водой мочажины. Для этих болот характерно либо отсутствие мохового покрова, либо разреженный покров из очень влаголюбивых мхов, которые могут расти как по низким заболоченным берегам и кочкам, так и под водой на дне мочажин (дрепанокладус, скорпидиум, каллиэргон). На верховых болотах, которые увлажняются главным образом атмосферными осадками, развивается сплошной покров из различных сфагнов.

По составу травяно-кустарничковой растительности болота подразделяются на осоковые, пушицевые и кустарничковые. Осоковые и пушицевые болота могут быть как верховые, так и низинные. Основу травостоя в них составляют различные виды осок и пушица, иногда с участием тростника. В обводненных местах обычны такие растения, как вахта, сабельник, ситник, пузырчатки, росянка длиннолистная, жирянки, иногда багульник, ерник. Кустарничковые болота располагаются на плоских равнинах в условиях, исключающих сильное обводнение. Основу покрова в них чаще всего составляет вереск, иногда в смеси с пушицей или морошкой. В других случаях фоновой формой является ерник.

Особое положение занимают грядово-мочажинные болота, характерные для лесной зоны Кольского полуострова и северной Карелии. Они часто располагаются на пологих склонах и тогда представляют собой как бы ряд заполненных водой ступенек, уровень воды в каждой из которых отличается на 15-20 и даже 50 см от предыдущей. Эти мочажины отделяются одна от другой узкими грядами шириной 1-5 м, идущими поперек склона и выполняющими роль невысоких плотин, создающих выше себя водное зеркало. По этим грядам можно перейти с одной стороны болота на другую. Некоторые мочажины бывают настолько глубокими, что в них растут рдесты и даже кувшинки.

Растительность большинства пресных водоемов заповедника небогата. Крупных, бросающихся в глаза водорослей здесь почти нет. Видовой состав юдных и прибрежных цветковых растений довольно однообразен. На незаболоченных участках берега растут в полупогруженном состоянии некоторые осоки и хвощи, местами — водяная сосенка (хвостник). В сплавинах преобладают сабельник и вахта.

В воде вдоль берегов на многих озерах растет тростник. Обычно он не образует густых зарослей, но на оз. Тростниковом (о. Великий) окаймляет берега почти сплошной полосой. В этом озере есть небольшие куртинки озерного камыша, который в Мурманской области редок. В заповеднике он найден всего в двух местах.

Из водных растений наиболее обычны рдесты, различные виды которых заселяют прибрежную часть озер, начиная от кромки берега до глубины в несколько метров. В большинстве озер на поверхности участков с глубиной от 1 до 2,5 м плавают широкие листья и крупные белые цветки кувшинок: чисто-белой, которая обитает только в относительно богатых кислородом озерах, и более мелкой четырехгранной, растущей также в дамбах и даже глубоких мочажинах болот. В тех озерах, где растет кувшинка чисто-белая, местами встречается уруть. На более глубоких местах растет кубышка с крупными желтыми цветками. Во многих озерах живут небольшие плавающие растения — пузырчатки, питающиеся мелкими водными беспозвоночными животными.

Как уже говорилось, на малых островах Кандалакшского залива и на выступающих в море мысах материка и лесных островов развиты своеобразные тундровые сообщества. Появление на Белом море в зоне тайги «островных» тундр связано с более суровыми экологическими условиями. Свободно гуляющие над поверхностью моря ветры частично или полностью сдувают здесь снег и растения сильно вымораживаются. Чем больше среднегодовая скорость ветра, тем более крупные острова не зарастают лесом. Если в вершине залива тундрами заняты, за редкими исключениями, лишь небольшие островки площадью до 1-1,5 га, то на Кемь-лудах острова, имеющие площадь 10-15 га, покрыты тундрой почти полностью.

Островные тундры однообразны: обычно они представлены различными сообществами кустарничков, среди которых почти всегда преобладает вороника. Встречаются как чистые вороничники, так и в сочетании с брусникой, голубикой, толокнянкой, арктоусом, морошкой и др. В наиболее суровых условиях, на высоких или крутых участках, где снега зимой практически нет, а летом недостает влаги, развиваются арктоусово-лишайниковые тундры. В пониженных же местах, укрытых зимой снегом и влажных летом, в покрове обычны мхи и луговые растения.

Нередко в вороничной тундре встречаются участки с обилием стелющегося можжевельника, реже попадаются стелющиеся сосны, ели, березы, осины, кизильник. В других случаях деревья растут в форме низких (менее 1 м) раскидистых кустов, ветви которых расходятся от одного толстого, но очень короткого ствола.

На скалистых берегах сплошной почвенный покров обычно отсутствует, и травянистые растения укореняются здесь в основном по трещинам. Наиболее характерны для таких мест родиола и очиток едкий. В их толстых листьях накапливается много влаги, извлекаемой после дождей длинными корнями растений из глубины трещин. Позднее она расходуется на развитие цветков и семян, что делает растения в известной степени независимыми в этот важный для них период от осадков. На поверхности скал между трещинами развивается несомкнутый покров из различных лишайников. В понижениях пятнами растут мхи.

На берегах, покрытых рыхлыми отложениями, обычна узкая полоса приморских лугов. Различают луга низкого, среднего и высокого уровня. Луга низкого уровня трудно назвать лугами в обычном смысле этого слова. Они располагаются в верхней части литорали и ежедневно затопляются приливом, причем нередко растения полностью скрываются под водой. Здесь обитают виды, приспособленные к жизни на сильнозасоленных почвах (гало-фиты) . Они имеют сочные, мясистые стебли и листья. К этой группе растений относятся два вида солеросов, подорожник морской, триостренник морской, млечник морской, астра морская и некоторые другие. В отдельных местах на литорали густо растут ситники и блисмус. На илистых грунтах нередки заросли бескильницы ползучей, которая стелется низким ковром (не более 5-10 см в высоту) . Наиболее густые и высокие травостои (до 30 см) образует осока обертковидная, тоже поселяющаяся на илистой литорали.

Всего в этой зоне обитает около полутора десятков видов цветковых растений, ведущих «земноводный» образ жизни в условиях высокой солености воды и почвы.

Луга среднего уровня заливаются лишь в самые высокие приливы, а в остальное время только подтопляются морской водой. Здесь зарегистрировано более 30 видов растений, среди которых преобладают различные злаки. Они образуют довольно густой покров, имеющий в высоту 40-70 см, иногда до 1 м. Наиболее часто встречаются луга с травостоем из полевиц, лисохвоста тростниковидного и овсяницы красной. Среди злаков тут и там попадаются зонтичные, а также белозор, примула, ромашка крупноцветковая (трехреберник Гукера) и др. На границе между лугами нижнего и среднего уровня под действием прибоя часто образуется невысокая песчаная или песчано-каменистая гряда. Поселяющиеся на ней растения в силу «приподнятого» положения и хорошей дренированности грунта большую часть времени испытывают недостаток увлажнения. Здесь преобладает колосняк (во-лоснец) песчаный, образующий вдоль берега прерывистый, а иногда и сплошной узкий бордюр. Этот высокий, грубый злак с толстым прочным стеблем и большим колосом характерен для начальных стадий зарастания песчаных грунтов на морских берегах. На слабозадерненных песчаных и галечниковых грунтах обычны раскидистые, подушковидные растения с расползающимися во все стороны стелющимися стеблями — гонкения раскидистая и мертензия морская.

Луга высокого уровня не испытывают регулярного влияния морской воды. Здесь подтопляется при очень высоких приливах лишь корневая система растений, а сами растения даже в тех случаях, когда эти приливы совпадают с сильными штормами, только обдаются брызгами или волнами прибоя. Здесь господствуют злаки и разнотравье, и чаще всего преобладают душистый колосок, мятлики, канареечник, луговик, овсяницы, лютики, щавели, горицвет кукушкин, гвоздика пышная, герань лесная, чина морская. Здесь встречаются также растения, характерные для лесных опушек, — дерен шведский и седмичник. Во время массового цветения растений именно эта верхняя полоса приморских лугов создает основной красочный фон.

Особое положение в растительном мире заповедника занимает обрывистый скалистый берег Турьего мыса. Здесь почти прямо из моря круто вздымается каменная громада высотой более 100 м с большим количеством уступов, различных размеров и форм. На них среди елей, берез и разных кустарников разбросаны участки тундровой, а кое-где и луговой растительности. В этих местах обитает много редких для Мурманской области скальных растений, что делает берег Турьего мыса ценнейшим флористическим резерватом. Наибольший интерес представляют два вида — солнцецвет арктический и одуванчик турьемысский, не встреченные пока нигде больше в мире и являющиеся эндемиками этого крохотного участка.

Местообитание солнцецвета на Турьем мысе было впервые обнаружено ботаником Н.Я. Фельманом в 60-е годы прошлого века, но он отнес найденные растения к другому виду, распространенному намного южнее. Видовая самостоятельность солнцецвета арктического была признана только в 1909 г. Впрочем, и сейчас между ботаниками нет единого мнения о том, является ли это растение отдельным видом или только своеобразной северной разновидностью более широко распространенного вида. Однако все согласны с тем, что эта форма крайне интересна, редка и заслуживает тщательной охраны и изучения. Солнцецвет арктический — многолетний полукустарничек, у которого от одного корня отходят до 30-40 побегов, образующих кустик высотой 10-40 см. Они несут золотисто-желтые цветки диаметром 2-2,5 см, за которые растение и получило свое название. Солнцецвет не образует чистых зарослей, а растет всегда в сообществах с другими кустарничковыми и травянистыми растениями. Эти сообщества тянутся прерывистой узкой лентой вдоль южного и западного берегов Турьего мыса на протяжении немногим более 4 км. Большая часть их находится на заповедной территории. Солнцецвет арктический занесен в Красную книгу России.

Одуванчик турьемысский, имеющий необычные белые цветки, еще .более редок. Он растет только на южном склоне Турьего мыса и нигде не выходит за пределы данного заповедного участка.

Помимо этих двух крайне узких эндемиков в лесах заповедника встречаются еще два очень редких, хотя и широко распространенных вида из семейства орхидных — венерин башмачок и надбородник безлистный. Ареал венериного башмачка охватывает многие лесные районы умеренной зоны северного полушария. Но за последние десятилетия он стал почти повсеместно редким, местами исчезающим видом, а кое-где уже исчез. В его истреблении повинны в основном сборщики букетов. Растет венерин башмачок только на богатых известью почвах и поэтому распространен далеко отстоящими друг от друга пятнами. Возобновляется он с большим трудом, а зацветает только на 10-15-м году жизни. Эти особенности его биологии и вызывают необходимость тщательной охраны этого красивого, легкоуязвимого растения. Сейчас венерин башмачок занесен в Красную книгу Международного союза охраны природы и природных ресурсов, сбор его цветов запрещен во всех странах Европы, в том числе и в России.

В Мурманской области венерин башмачок встречается и севернее Кандалакши, но редко и лишь небольшими группами. В заповеднике известно несколько мест его произрастания на островах Великом, Ряжкове и на Ковдском полуострове. Среди них есть по современным масштабам очень крупные: до двух-трех тысяч растений в одном месте.

Надбородник безлистный — малозаметное и очень редкое растение. В заповеднике он найдек только на о. Великом и на Кемь-лудах.

Кроме названных четырех наиболее редких видов в беломорских лесничествах заповедника произрастает еще более 25 видов из тех растений, которые по решению Мурманского облисполкома подлежат полной охране во всей области. Это пять видов орхидных (дремлик темно-красный, калипсо луковичная, любка двулистная, тайник яйцевидный и хаммарбия болотная); два вида редких папоротников из семейства ужовниковых (гроздовники ланцетовидный и многораздельный); пион марьин корень; многие эндемичные растения, в том числе эндемики Мурманской области — лапчатка лапландская и крупка островная; эндемики Фенноскандии — незабудка холодная, кизильники Антонины и киноварно-красный; эндемик Кольского и Канина полуостровов — гирчовник северный.

Таким образом, в заповедной части Кандалакшского залива не только сберегается генофонд почти половины видов сосудистых растений, известных в Мурманской области, но и охраняется много редких и эндемичных видов, представляющих особую ценность. К ним относятся и два вида низших растений, занесенных в Красную книгу СССР (1984): гриб ежевик коралловидный и лишайник лобария легочная, найденные на о. Великом.

На побережье и островах Баренцева моря флора менее разнообразна. Здесь полностью отсутствуют представители многих семейств, характерных для лесной зоны, — крушиновых, волчниковых, кувшинковых и т. д. Большинство других семейств значительно беднее видами по сравнению с районом Кандалакшского залива, особенно осоковых — более чем в 2 раза (34 вида против 71). Наиболее разнообразны злаки (46 видов), относительно многочисленны сложноцветные (24), гвоздичные (17), розоцветные (15), ивовые (14) и лютиковые (13).

Редких и подлежащих охране на всей территории Мурманской области растений на побережье Баренцева моря и его островах немного. Из них только два вида родиолы встречаются на всех заповедных территориях Мурмана. Кроме того, на Семи островах и прилегающем побережье материка обитают ива арктическая и диапенсия лапландская. На материке найден также очень редкий папоротник — пузырник Дайка, а на Айновых островах — незабудка холодная.

Общих для Кандалакшского залива и Мурмана видов высших растений на заповедных территориях насчитывается 215; только в беломорских лесничествах найдены 322 вида, только на Мурмане — 91. В числе последних — несколько представителей двух семейств, отсутствующих в Кандалакшском заливе: валериановых и горечавковых.

Побережье и острова Восточного и Западного Мурмана относятся к разным флористическим и геоботаническим районам. Значительная разница в их флоре и растительности объясняется главным образом более мягким климатом западной части побережья. Это позволяет проникать сюда многим видам, для которых климат Восточного Мурмана слишком суров.

Ядро флоры Восточного Мурмана составляют арктические и субарктические виды растений, которые вместе с широко распространенными полизональными видами составляют более 70% флоры, причем половина из них — арктические формы. Но и характерных для таежной зоны видов здесь тоже довольно много — около 25%. Флора Айновых островов, несмотря на их более северное положение, занимает промежуточное место между флорами Кандалакшского залива и Восточного Мурмана. Арктические и субарктические виды составляют здесь 44%, виды лесной зоны — около 40%, а остальные — широко распространенные формы.

На побережье материка возле Семи островов преобладают скалисто-лишайниковые и кустарничково-лишайниковые тундры. Они занимают возвышенные участки рельефа, где растительный покров находится в очень суровых условиях, особенно зимой. Постоянные сильные ветры сдувают с возвышенностей почти весь снег, и глубина его здесь редко превышает 1-5 см. Местами его практически нет. Сплошного растительного покрова тут нет, он состоит из разобщенных пятен накипных и листоватых лишайников, стелющихся кустарничков (вороники, карликовой березки, ивы тундровой), растений-подушек (диапенсии лапландской и луазелеурии лежачей) и немногих других видов. Сходная растительность развивается на древних морских террасах, но здесь кустарничков заметно больше, и они образуют более сомкнутый покров. Кроме перечисленных видов на террасах обычны также арктоус, голубика, смолевка бесстебельная. Ближе к морю, особенно в местах с нарушенной песчаной почвой, обилен колосняк песчаный.

В долинах и других пониженных участках рельефа микроклимат заметно благоприятнее. Здесь лучше режим увлажнения, а зимой устанавливается постоянный снежный покров мощностью в среднем 30-50 см, местами до 1-1,5 м, хорошо защищающий растения от ветров. В нижних частях склонов и других незаболоченных понижениях господствуют кустарничковые тундры с преобладанием ягодных кустарничков вороники, черники, голубики, брусники и ерника. Все эти растения имеют здесь прямостоячую форму, причем карликовая березка достигает местами высоты 40 см. В этом главное отличие облика кустарничков, растущих в понижениях, от стелющихся форм на возвышенных участках. В лощинах с постоянными или временными водотоками встречаются заросли ивняков (в основном ивы мохнатой и филиколистной) высотой 0,5-1,5 м, а также небольшие луговины, заросшие злаками или разнотравьем с преобладанием купальницы, герани лесной, фиалки двуцветковой.

В заболоченных местах разбросаны небольшие болота различного типа, с множеством мочажин. В разных местах в растительном покрове доминируют пушицы, осоки, ягодные кустарнички, ерник, морошка, клюква мелкоплодная, зеленые или сфагновые мхи, листоватые или кустистые лишайники В мочажинах обычны мхи из рода дрепанокладус.

На приморских скалах, в зоне, обдаваемой брызгами прибоя, растительность очень бедна: лишь по трещинам селятся отдельные экземпляры галофитов — бескильницы сжатой, подорожника Шренка, ложечной травы, родиолы. Выше по берегу встречаются небольшие дерновинки различных луговых растений, вскоре сменяющиеся разомкнутым покровом вороники, в котором другие растения попадаются лишь единично. Приморские луга здесь редки и невелики по площади, так как на этом скалистом побережье мало подходящих для них низких, защищенных от сильного прибоя мест.

На островах, как уже говорилось, преобладают вороничные ценозы. Особенно хорошо этот кустарничек развивается на береговых склонах, где имеет высоту до 10-15 см и обильно плодоносит. На удаленных от моря возвышенных участках вороника выглядит угнетенной, плодоносит плохо, покров ее разрежен. Чистые вороничники, в которых другие растения составляют лишь незначительную примесь, характерны для тех мест, где мощность торфа не превышает 30-50 см. К середине лета этот слой, лежащий на коренной породе или на ледниковых отложениях, полностью оттаивает и в дальнейшем смачивается только за счет атмосферных осадков. Там, где толщина торфа больше, мерзлота в его глубине сохраняется в течение всего или почти всего лета. Медленно оттаивающий торф постоянно увлажнен. Это создает благоприятные условия для хорошего произрастания морошки, которая хотя и встречается среди вороничника почти повсеместно, но обильно растет только на мощных торфяниках. Поля морошкового вороничника занимают на островах Мурмана большие площади. В конце июня и начале июля это сплошной ковер из белых цветков на ярко-зеленом фоне вороники, а в августе их сменяют крупные, сперва красные, а затем янтарно-желтые ягоды. Высокие урожаи морошки обычно повторяются через каждые 3-5 лет.

В переувлажненных понижениях рельефа к воронике и морошке примешиваются осоки, пушицы, звездчатки, появляются зеленые и сфагновые мхи. Растительность приобретает болотный характер.

Помимо вороничников на островах Восточного Мурмана встречаются участки, густо заросшие щавелем, иногда шведским дереном, кое-где есть пятна черники и даже папоротников. По берегам озер, постоянных или временных ручейков сплошной узкой лентой растет калужница, радующая глаз своими яркими желтыми цветками. На южных берегах некоторых островов, где есть защищенные от северных ветров галечные терраски, образуются небольшие разнотравные луговины.

Из древесно-кустарниковой растительности на крупных островах встречаются различные виды ив, а на южном берегу о. Харлова также карликовая березка и стелющийся можжевельник.

На приморских скалах, если на них нет колоний чаек, растительность очень бедна. Однако скалистые северные берега островов обычно бывают заняты плотными колониями больших морских и серебристых чаек, что содействует пышному развитию некоторых видов растений, процветающих на богато удобренных почвах. Чайки ежегодно приносят на места своих гнездовий веточки вороники, сухие стебли прошлогодных трав, кусочки мхов и лишайников, из которых они строят массивные, тяжелые гнезда. Средний вес гнезд около килограмма, а максимальный — 5 кг. После выведения птенцов гнезда чаек перегнивают и образуют прекрасный субстрат для поселения растений. На нем буйно разрастаются многие приморские галофиты, а также ромашка крупноцветковая, ясколки, очанка холодная, щавель, лютик гиперборейский и некоторые другие, всего около 20 видов. Ведущая роль в растительном покрове таких мест обычно принадлежит ложечной траве, которая особенно хорошо растет на участках, наиболее интенсивно удобряемых птичьим пометом, и достигает здесь очень крупных размеров. Ее дернины, сначала разобщенные, довольно быстро захватывают соседние обнаженные участки скал, постепенно смыкаются и наконец образуют сплошной покров.

Кроме ложечной травы сплошные куртины на приморских скалах иногда образуют ромашка крупноцветковая и овсяница холодолюбивая. Остальных растений меньше, но они тоже имеют большие размеры. Ежегодное поступление в почву остатков отмирающих растений здесь весьма велико, и поэтому процесс торфонакопления идет много быстрее, чем в тех местах, где колоний птиц нет. Анализ спор и пыльцы растений, сохранившихся в глубине торфа, показал, что развитие растительности началось здесь около 7 тыс. лет назад, причем на первых этапах в ней преобладали ложечная трава и щавель, т. е. растения, характерные для птичьих колоний. Видимо, большинство островов Мурмана прошли по мере отступания моря стадию зарастания обнаженных приморских скал специфической «птичьей» растительностью. Современный вороничный покров островов сложился позднее, в условиях более разреженного гнездования птиц.

Вороника не выносит больших доз химических элементов, попадающих с птичьим пометом в почву, и, когда на торфяниках образуются крупные колонии чаек, она постепенно отмирает. Ее место занимают смешанные сообщества морошки, ложечной травы, овсяницы, подорожников, щавелей и некоторых других видов, а в наиболее плотных колониях птиц ложечная трава преобладает над всеми другими растениями. При уменьшении числа чаек или смене ими мест гнездования уже через несколько лет начинается обратный процесс, и вороничники восстанавливаются.

Чайки воздействуют на состав растительности и тем, что механически разрушают верхний слой почвы на местах своего отдыха, выдергивая растения и разрыхляя грунт клювом. На таких участках поселяется прежде всего ромашка, образующая в тундре белые цветущие островки около мест постоянного пребывания отдельных пар чаек.

Еще более сильное воздействие на растительность островов оказывают тупики, которые гнездятся под землей, прорывая в торфе длинные норы и создавая целые подземные городки. В плотных колониях выходы нор удалены друг от друга лишь на несколько десятков сантиметров. Ежегодно расчищая норы, тупики выбрасывают обвалившуюся почву, а часть нор роют заново. На поверхности накапливаются выбросы разрыхленного торфа. Все это в сочетании с внесением больших количеств помета приводит к полному уничтожению первоначальной растительности в колониях. На свежих выбросах преобладает ромашка, заросли которой перемежаются с пятнами голого, вытоптанного птицами торфа. Те же колонии, где свежих выбросов мало, зарастают преимущественно щавелем и ложечной травой.

Бордюры «птичьей» растительности, в которой преобладают ложечная трава, ромашка и щавель, окаймляют также скалистые обрывы, занятые колониями кайр и моевок.

Еще красочнее выглядит растительность Айновых островов, за которыми в научно-популярной литературе закрепилось название «заполярного оазиса». Около четверти территории островов занимают луга, высота травостоя на них достигает местами 1,5-2 м. Рядом с лугами, на пологих, покрытых вороничником холмах, много участков «птичьей» растительности. В течение всего лета здесь цветут то одни, то другие виды, заливая луга и тундру яркими красками. Специфической особенностью Айновых островов являются обширные густые папоротниковые заросли. Вообще папоротники проникают в зону тундры довольно далеко, но встречаются они обычно лишь небольшими участками в полузакрытых местах, где зимой наметает толстый слой снега, долго не стаивающий весной. Именно в таких условиях растут папоротники на островах Восточного Мурмана. На Айновых же островах растительные сообщества с участием, а иногда и с господством папоротников занимают очень большие площади, что придает здешней тундре необычный вид.

Большие и малые очаги «птичьей» растительности на местах колоний тупиков, у гнезд и мест отдыха чаек разбросаны на этих островах повсюду — как на холмах, так и в болотистых понижениях. Пятна зоогенной растительности образованы чаще всего ромашкой или щавелем, реже иван-чаем, дремой, овсяницей и некоторыми другими растениями. В отличие от Семи островов здесь нет густых зарослей ложечной травы, которая редка и растет лишь небольшими пятнами.

Болотная растительность представлена зарослями осоки водной, достигающими метровой высоты, пушицей, сабельником, калужницей. Характерны для здешних болот различные злаки и разнотравье — звездчатки, кипрей, дягиль, щавель и др. Разнообразны мхи, которых тут 28 видов. Довольно большие площади во влажных понижениях заняты ивняковыми зарослями, достигающими высоты 2-2,5 м. Такое хорошее развитие их объясняется относительной мягкостью климата, но видовой состав этих ивняков беднее, чем на Восточном Мурмане, — только 6 видов вместо 10. Полностью отсутствуют стелющиеся виды, характерные для более суровых климатических условий.

Нет на Айновых островах и карликовой березки, лишь местами растет береза извилистая, с сильно ветвящейся столообразной кроной не выше 1,5 м. Такую же форму имеют одиночные рябинки, которых всего 4 экземпляра. На южных берегах обоих островов есть немногочисленные кустики стелющегося можжевельника.

Приморские луга здесь настолько обширны, что значительная часть их находится вне зоны непосредственного воздействия морской воды. Только во время штормов сюда заносятся брызги соленой влаги. Луговая растительность начинается с узкого, разреженного пояса галофитов, среди которых на скалах выделяются крупные «кусты» лигустикума и родиолы, а на песчаных и ракушечных грунтах — «подушки» мертензии и гонкении. Галофиты сменяются почти сплошной полосой колосняка песчаного, но дальше от берега он изреживается и остается только на микровозвышениях рельефа. Накапливающаяся с каждым годом масса дернины приводит к постепенному росту этих возвышений. Со временем они превращаются в кочки, на которых охотно гнездятся чайки. Это в свою очередь ускоряет процесс роста кочек, так как птицы приносят сюда растительный материал для постройки гнезд и, удобряя кочки пометом, способствуют интенсивному разрастанию колосняка. В результате кочки достигают иногда очень больших размеров — до 100-170 см высоты и 50-70 см в диаметре. Нередко верхняя часть кочек бывает шире основания. Между кочками буйно растут крупные зонтичные растения — купырь лесной и дягиль норвежский. Размеры их поражают: при средней высоте травостоя 110-140 см отдельные экземпляры дягиля достигают 230 см при диаметре стебля у основания до 8 см. В таких местах человек скрывается в травах с головой. Среди купыря и дягиля могут расти лишь немногие растения, способные пробиться к дневному свету сквозь сплошной полог огромных темно-зеленых листьев дягиля. Это — бор развесистый, валериана мурманская, купальница, иногда дрема и некоторые другие, тоже необычно высокие (до метра и более). Таких гигантских размеров растения достигают в результате обильного удобрения почвы пометом птиц: на каждый гектар о. Б. Айнова ежегодно вносится в среднем около 1,5 т помета. На южном берегу этого острова, около того места, где в начале века находились жилые постройки монахов Трифоно-Печенгского монастыря, а сейчас находится кордон заповедника, несколько гектаров заняты мелкозлаково-разнотравными лугами, тоже совершенно необычными для такого северного района. По видовому составу они напоминают приморские луга Кандалакшского залива, а также еще более южные суходольные луга. Здесь обильно растут "овсяницы, мятлик луговой, герань лесная, лютики, горошек мышиный, гвоздика пышная, купальница, валериана, золотая розга, дрема лапландская и др. Видов крупнотравных лугов — купыря и дягиля — немного. Возникновение такого луга возле жилых построек, возможно, связано с заносом семян и проводившимися здесь ранее сенокосами.

В зоне литорали во всех отделах Кандалакшского заповедника обитают как цветковые растения, так и водоросли. Самая верхняя ее часть заселена упоминавшимися уже галофитами. Ниже, в полосе, покрываемой в прилив морской водой на 2-4 часа, галофиты постепенно замещаются фукусами нескольких видов и близким к ним сумчатолистником. Это бурые водоросли, в клетках которых кроме хлорофилла и других обычных для зеленых растений пигментов содержится коричневый фукоксантин. Фукусы представляют собой густо ветвящиеся кустики длиной несколько десятков сантиметров. На каменистой литорали они образуют сплошной густой покров, ходить по которому скользко и трудно.

На ровной илисто-песчаной литорали во многих местах можно увидеть водное цветковое растение — взморник, или зостеру. Заросли зостеры напоминают подводные луга, иногда с очень высоким травостоем — до 50-100 см. Поморы так и называют ее — морская трава. Цветки зостеры маленькие, невзрачные, собранные в колосок. Они цветут и опыляются под водой. Пыльца переносится потоком воды.

Фукусы и зостера заселяют средний и нижний пояса литорали, а также нижележащие горизонты до глубины 5-6 м. Здесь в массе обитают различные моллюски, черви, ракообразные и другие беспозвоночные, которыми кормятся рыбы и морские птицы. Зостера тоже входит в число кормов многих птиц — лебедей, гусей, казарок, иногда чаек, гаги и других птиц.

До середины 50-х годов запасы беломорской зостеры исчислялись сотнями тысяч тонн, но потом ее поразило грибковое заболевание, в результате которого к 1961 г. произошла массовая гибель морской травы (в 30-е годы такое же заболевание уничтожило огромные запасы зостеры во многих странах Западной Европы). Исчезли густые подводные луга, ухудшились условия обитания многих водных животных, в том числе беломорской сельди и трехиглой колюшки, которые раньше нерестились преимущественно в зарослях зостеры. В Кандалакшском заливе ее заросли сохранились лишь в виде отдельных небольших пятен, однако проводимые в заповеднике наблюдения показывают, что эти пятна непрерывно растут, а их число увеличивается.

На большей глубине фукусы и зостера заменяются гигантами подводного мира — ламинариями, которые тоже относятся к бурым водорослям. Все ламинариевые имеют вид длинного, широкого листа, который посредством мощного стебля прочно прикрепляется к каменистому грунту. По сравнению с другими водорослями они выглядят очень внушительно. Особенно это относится к ламинарии сахаристой, листовая пластина которой в водах заповедника достигает длины 2-3 м при ширине до 70 см, а в других местах Белого моря находили экземпляры длиной до 5 м. Эти водоросли и их многочисленных родичей объединяют под названием «морская капуста».

Заросли ламинарий растут до глубины 10-12, иногда 15 м. Среди них живут многочисленные более мелкие водоросли и разнообразные беспозвоночные животные, находит укрытие от врагов и обильную пищу молодь рыб, откармливаются и взрослые рыбы. Для этих рыб обычны регулярные перемещения, вызванные приливо-отливными течениями: во время отлива рыбы сосредоточиваются в зарослях ламинарии, а по мере прилива перемещаются в зону фукусов и морской травы.

Очень разнообразны красные водоросли, или багрянки. Кроме зеленых и желтых пигментов в их клетках содержатся красный фикоэритрин и синий фикоциан. В зависимости от количественного соотношения этих пигментов цвет водорослей меняется от розового и желтоватого до темно-малинового или сине-зеленого. Красные водоросли очень теневыносливы. Они способны осуществлять фотосинтез при слабом освещении и могут жить на большей глубине, чем бурые и зеленые водоросли. Размеры багрянок обычно невелики: 10-30 см, иногда несколько больше. Внешний вид их самый разнообразный. Одни имеют лопастную форму, другие — шнуровидную или нитевидную; могут быть как неразветвленными, так и ветвящимися. Хорошо известна густо разветвленная водоросль анфельция, служащая сырьем для агаровой промышленности.

Различные виды багрянок заселяют все горизонты до глубины 20-25 м, но на малых глубинах они малозаметны, так как растут здесь под пологом фукусов и ламинарий. Мелководный пояс называется зоной бурых водорослей. Глубже багрянки преобладают и образуют зону красных водорослей, которая простирается до нижней границы обитания растений.

Зеленые водоросли Белого моря менее разнообразны и не столь заметны, как бурые и красные. Наиболее распространены нитчатые формы этих водорослей, образующие на грунте густой, но тонкий покров.

Животный мир

Фауна наземных позвоночных Кандалакшского заповедника насчитывает 160 видов, в том числе 21 вид млекопитающих, 134 — птиц, 2 вида рептилий и 3 вида амфибий. Кроме того, 10 видов млекопитающих и 106 видов птиц появляются в заповеднике нерегулярно, во время сезонных миграций, инвазий, случайных заходов или залетов.

Фауна лесных животных разнообразнее, чем околоводных. Наиболее полно она представлена на о. Великом и соседнем Ковдском полуострове. Общая площадь этой территории составляет около 10 тыс. га. Здесь встречаются почти все виды животных северокарельской тайги. Но для крупных наземных хищников эта площадь недостаточна. Охотничьи участки таких зверей, как росомаха, рысь, волк, очень велики. Они периодически, а в некоторые годы и регулярно посещают заповедник, изредка даже устраивают в нем логова и приносят потомство. Но постоянно эти животные в заповеднике не обитают.

На о. Великом и на соседнем участке материка держатся 2-3 медведя. Они залегают в берлоги чаще на заповедной территории, но временами живут и в лесах сопредельного лесхоза. Медведь прекрасно плавает, пересекая иногда довольно широкие проливы. Поэтому летом его можно встретить и на малых островах.

Самое крупное животное заповедника — лось. Он совершает порой далекие кочевки, приобретающие иногда характер регулярных сезонных миграций. Поэтому численность лосей на о. Великом и Ковдском полуострове зависит от их общей численности на юге Мурманской области и в северной Карелии. Нередко группы лосей подолгу (до 3 месяцев) держатся на сравнительно небольшой территории в несколько квадратных километров, в том числе и на морских островах.

Для всех остальных наземных млекопитающих размеры о. Великого и Ковдского полуострова достаточно велики, чтобы обеспечить их нормальную жизнь и размножение. Их численность изменяется в соответствии с природными закономерностями. Здесь постоянно обитают такие хищники, как лисица, лесная куница, горностай, ласка, акклиматизированная американская норка. Их обилие в разные годы зависит от колебаний численности мышевидных грызунов (главной их пищи), но очень высокой никогда не бывает. Только горностаев в наиболее благоприятные годы может быть несколько десятков.

Численность белок обычно невелика, что объясняется низкой на севере урожайностью хвойных деревьев, которая в Кандалакшском заповеднике за последние 30 лет оценивается как плохая (в среднем около 2 баллов). За этот период массовое размножение белки было только два раза после очень хорошего урожая шишек сосны и ели.

Самый многочисленный и широко распространенный пушной зверек — заяц-беляк — живет как на материке, так и на лесных островах разной величины, кроме самых маленьких.

На озерах с богатой водной растительностью есть поселения ондатры. Она свободно переплывает по морю с одного острова на другой и остается жить там, где находит подходящие пресные водоемы.

Фауна мелких млекопитающих представлена 4 видами насекомоядных (кутора и 3 вида бурозубок) и 6 видами полевок. Наиболее часто встречается европейская рыжая полевка. Цикл изменения численности полевок укладывается в 4 года, когда после своего пика она падает до минимума, а затем вновь возрастает. Изменения численности землероек не совпадают с ритмом размножения полевок и не имеют такой правильной цикличности. Мелкие млекопитающие обитают на всех лесных островах Кандалакшского залива, а также на некоторых безлесных. Но видовой состав их на малых островах, конечно, беднее. Синхронности в изменениях численности зверьков, обитающих на разных островах, нет, и развитие изолированных островных популяций протекает независимо.

На маленьких безлесных островках обычна только водяная полевка, легко преодолевающая водные преграды. В годы массового размножения этих зверьков поверхность почвы в их поселениях на приморских лугах и в тундрах бывает изрыта норами, а сама почва пронизана подземными ходами. При этом грунт выбрасывается на поверхность, что приводит к перемешиванию верхнего плодородного слоя с нижележащим песком или галькой. На выбросах нередко поселяется иван-чай, характерный для нарушенных почв.

Норвежский и лесной лемминги в заповедных участках Кандалакшского залива постоянно не живут. Они появляются здесь только во время массовых миграций, которые отмечаются в этом районе довольно редко. Но на о. Харлове (Семь островов) обитает небольшая изолированная популяция норвежского лемминга.

Других наземных млекопитающих на островах Мурмана практически нет. Лишь в наиболее суровые зимы на острова по льду переходят лисицы и другие хищные звери. В такие годы здесь появляются и белые медведи.

Из птиц в лесных участках заповедника круглогодично обитают тетеревиные (глухарь, тетерев, рябчик и белая куропатка), некоторые синицы и дятлы, ворон, кукша, пищуха, в отдельные годы — чечетки и клесты. Зимний лес беден пернатыми. Чаще всего его оживляют стайки синиц, из которых самые многочисленные два чида гаичек — буроголовая (пухляк) и лапландская. Птички обоих видов держатся смешанными стайками, к которым иногда присоединяются редкие здесь синицы-московки и хохлатые синицы. В годы с хорошим или средним урожаем сосны и ели в лесу постоянно можно видеть клестов трех видов: сосновика, еловика и более редкого — белокрылого. Они кормятся семенами сосны и ели, которые извлекают из не раскрывшихся еще шишек. Клестам вполне хватает пищи во второй половине зимы, когда чешуйки шишек начинают легко отгибаться. Поэтому и гнездятся они чаще всего именно в это, казалось бы, совсем неподходящее для гнездования птиц время — в феврале, марте, апреле. В годы с плохим урожаем хвойных пород они исчезают, улетая в богатые кормом места.

Весной, когда появляются перелетные птицы, лес наполняется жизнью. Особенно разнообразны и многочисленны птицы в светлых разреженных лесах с лиственным подлеском вдоль морских побережий, а в глубине леса — возле открытых участков: озер, болот, гарей и старых вырубок. Здесь охотно гнездятся юрок, зяблик, овсянка-ремез, лесной конек, мухоловки, пеночка-весничка, горихвостка. Обычен и дрозд-белобровик, но он заселяет и другие, самые различные местообитания. Из крупных птиц в таких лесах предпочитают жить тетерева и куропатки, многие хищные птицы, которым в этих условиях легче охотиться (пустельга, дербник, ястребиная сова). Только в приморской полосе или близ крупных пресных водоемов, на больших старых деревьях, строят свои огромные гнезда орлан-белохвост и скопа. Серая ворона поселяется преимущественно на прибрежных участках небольших островов. На этих же островах как в лесу, так и на открытых участках в массе гнездится гага. Крупных островов и побережий материка, где много наземных хищников, гаги избегают. В сходных условиях обитают и такие утки, как длинноносый крохаль и турпан. Но если гаг в Кандалакшском заливе тысячи, то крохалей — сотни, а турпанов — всего десятки. Возле лесных озер гнездятся кряквы, чирки-свистунки, гоголи, реже — некоторые другие утки. В отдельные годы на о. Великом размножаются отдельные пары лебедей-кликунов.

На лесных болотах и заболоченных берегах озер обитает несколько видов куликов, из которых наиболее обычны фифи, большой улит и бекас. Из воробьиных птиц здесь можно видеть лугового конька, лугового чекана, камышевую овсянку, желтую трясогузку. Иногда на болотах попадаются небольшие колонии сизых чаек, но основные их гнездовья располагаются на открытых берегах моря, чаще на безлесных островках. На некоторых осоковых болотах с зарослями тростника гнездятся журавли.

На глухих участках сплошного леса птиц меньше. Здесь обитают крупные совы (бородатая и длиннохвостая неясыти), глухари, рябчики, а из мелких птиц — гаички, хохлатая синица, пестрая мухоловка. Только в хвойных лесах, главным образом в ельниках, гнездится самая маленькая птичка — желтоголовый королек. Вес королька всего около 6 г.

Безлесные островки в Кандалакшском заливе — подлинное царство чаек, куликов и некоторых уток. Самые многочисленные среди них — сизая и серебристая чайки, полярная крачка, обыкновенная гага и кулик-сорока. Эти птицы гнездятся также и на открытых берегах лесных островов, особенно на безлесных мысах с луговой, тундровой или скальной растительностью. На побережье материка они размножаются реже, так как здесь их гнезда разоряют наземные хищники.

Обычны также, но менее многочисленны в открытых ландшафтах длинноносый крохаль, турпан, свиязь, шилохвость, кулик-камнешарка, атлантический чистик и на некоторых скалистых островках — гагарка. Из воробьиных птиц на безлесных островах характерны только луговой конек, каменка и белая трясогузка. Всего в таких условиях гнездится около 30 видов птиц — в 4 раза меньше, чем на побережье материка, но плотность их гнездования тут гораздо выше. Бедность орнитофауны малых островов объясняется однообразием условий обитания, а многочисленность — отсутствием наземных хищников и обилием морских кормов.

На островах Восточного Мурмана гнездится около 50 видов птиц, но размножаются ежегодно не более 30, а массовых всего около 10. Зато численность некоторых птиц огромна. Прежде всего это три вида — обитатели птичьих базаров: тонкоклювая и толстоклювая кайры (12—13 тыс. пар) и чайка-моевка (30-35 тыс. пар). Они гнездятся на уступах обрывистых скалистых берегов на высоте от 5 до нескольких десятков метров над уровнем моря. В разных колониях преобладают либо кайры, либо моевки. Отдельные участки базаров нередко заселяют птицы только одного из этих видов. Кое-где среди них гнездятся в полузакрытых нишах гагарки. Но они могут жить и вне птичьих базаров, создавая свои небольшие разреженные колонии или даже поодиночке. Кайры и гагарки не делают гнезд. Каждая пара откладывает одно яйцо, которое птицы насиживают по очереди, помещая его на лапы и прикрывая сверху брюшком, а с боков — перьями. Моевки строят большие, тяжелые гнезда, иногда на мельчайших выступах скал. На птичьих базарах всегда шумно, а когда в середине лета к голосам взрослых птиц присоединяются пронзительные крики тысяч птенцов, шум становится оглушительным.

Атлантических чистиков здесь намного больше, чем в Кандалакшском заливе. Только на островах Семиостровского архипелага их обитает летом около 3,5 тыс., хотя размножаются они не все. Чистики не создают явных колоний, а гнездятся вдоль всей береговой линии, откладывая яйца в глубоких скальных трещинах, в каменистых россыпях, под валунами и обломками скал.

На всех островах, включая и лишенные растительности скалистые баклыши, обитают большие морские и серебристые чайки — самые распространенные на Мурмане птицы. Они посещают в поисках пищи населенные пункты, сопровождают морские суда в надежде получить порцию кухонных отбросов. Они постоянно в поле зрения, почти всегда можно слышать их крики. Наоборот, сизых чаек, численность которых в Кандалакшском заливе очень высока, на Мурмане мало. Небольшие колонии их постоянно имеются только на островах Харлове и Большом Лицком. В других местах они гнездятся редко. Число полярных крачек в условиях Мурмана сильно меняется по годам. Поэтому в разные годы они могут производить впечатление как редкого, так и массового вида. Например, на о. Харлове, где обычно гнездится 2-3 сотни крачек, в некоторые годы их было до 5 тыс.

Из уток здесь обычна только гага, другие виды встречаются единично и не каждый год. Воробьиных птиц на островах немного. Наиболее характерны горный, краснозобый и луговой коньки, редкие пары пуночек, каменок, белых трясогузок, а на о. Харлове также дроздов-белобровиков и чечеток. Другие виды встречаются не ежегодно.

На Айновых островах постоянно гнездится около 25 видов птиц и почти столько же размножается лишь в отдельные годы. Однако массовых видов тут еще меньше, чем на Семи островах. Самыми многочисленными раньше были тупики, но за последние десятилетия первое место заняли большие морские и серебристые чайки (до 8 тыс. пар). Нигде в заповеднике нет такого количества чаек. Уже издали при приближении судна к островам видно, что их зеленая поверхность испещрена массой белых точек. Это тысячи чаек, сидящих у своих гнезд или на местах отдыха. Большие морские чайки предпочитают гнездиться на плоских прибрежных скалах и на тундровых участках. Селятся они разреженно, не образуя плотных колоний. Серебристые чайки, наоборот, гнездятся очень тесно в колосняковых кочкарниках и на бугристых болотах. Гнездятся они и в других условиях, но реже. Кроме крупных чаек и тупиков к массовым видам здесь относятся только гага и в некоторые годы полярная крачка, для которой и тут характерны резкие колебания численности. Остальные птицы немногочисленны. Из куликов больше всего гнездится турухтанов и круглоно-сых плавунчиков (по 10—15 пар). Из уток кроме гаги ежегодно размножаются кряква, чирок-свистунок и турпан, иногда шилохвость и длинноносый крохаль, всего не более 30 пар.

Воробьиных птиц на Айновых островах больше, чем на Восточном Мурмане. Среди них характерны пуночка и лапландский подорожник, обычен луговой конек, нередки также краснозобый и горный коньки, дрозд-белобровик, белая трясогузка, каменка, варакушка, камышевка-барсучок и пеночка-весничка. Пение этих птиц вместе с яркими красками цветущего разнотравья очень оживляет северную природу.

Основная охраняемая птица, обитающая на всех участках заповедника, — обыкновенная гага. Это крупная морская утка, взрослые птицы весят 2—2,5 кг. Как и у большинства уток, окраска самок и самцов гаг в брачном наряде сильно отличается. Самки в течение круглого года имеют рыжевато-бурое оперение с темными пестринками, что делает их почти незаметными во время насиживания яиц. Оперение взрослых селезней (гагунов) почти круглый год, кроме периода летней линьки, очень красивое, с белым, черным, зеленовато-фисташковым и розоватым цветом.

Размножаться гаги начинают раньше всего — в первой половине мая — на Айновых островах, где заметно теплее, чем на Восточном Мурмане. В Кандалакшском заливе еще теплее, но раннему гнездованию здесь препятствует ледовый покров на море, и обычно начало кладки приходится на середину мая. На Семи островах это происходит еще позднее — в конце мая или начале июня. Птицы парами разбредаются по островам в поисках места для гнезда. Гнездо устраивает утка, селезень только сопровождает ее. На мягком субстрате гага делает небольшую лунку, разгребая старую растительную подстилку и утаптывая грунт. Гнездо она строит из пуха и разного растительного материала. Пуха в гнезде около 20 г, а вес примесей может превышать вес пуха в 10-15 раз.

Гагуны не принимают участия в насиживании яиц и воспитании птенцов. Первое время после того, как утки сели на яйца, они держатся вблизи островов, постепенно собираясь в стаи. В середине июня большинство их откочевывает к местам массовой линьки и лишь немногие остаются линять близ гнездовых участков. Основные районы линьки селезней гаг, размножающихся в Кандалакшском заливе, расположены на юге Белого моря, в средней части Онежского залива и у берегов Онежского полуострова. Кроме того, часть гагунов линяет у юго-восточного побережья Кольского полуострова, куда подлетают птицы с Баренцева моря.

Насиживающие гаги едят мало и сильно худеют. К моменту вылупления птенцов они теряют 35-40% начального веса, а иногда и более 45%. Птенцы остаются в гнезде очень недолго: как только обсохнет и достаточно окрепнет вылупившийся последним птенец, утка с выводком отправляется к морю. На воде гагачьи выводки часто объединяются в небольшие группы, к которым иногда присоединяются также годовалые и двухлетние, еще не размножавшиеся гаги и утки, у которых погибли выводки. Гагачата развиваются медленно. На крыльях у них перо отрастает полностью только к 80-90 дням. Но к самостоятельному образу жизни они переходят еще за 2-3 недели до этого.

Главным местом зимовки беломорских гаг является мелководная средняя часть Онежского залива, где среди дрейфующих льдов всегда много разводий с чистой водой. Здесь зимуют все гаги, размножавшиеся в Онежском заливе, и большинство кандалакшских птиц. Часть последних зимует также в полыньях Кандалакшского залива и у кромки припая вдоль южных берегов Кольского полуострова. Отсюда некоторые гаги откочевывают в течение зимы через Горло Белого моря на Мурман, но таких птиц немного. Мурманские гаги, как показывают данные кольцевания, частично зимуют неподалеку от мест гнездования, а другие отлетают в западном направлении. Самая дальняя встреча гаги, окольцованной на Семи островах, отмечена в Северо-Восточной Норвегии, а одна птица с Айновых островов встречена у Фарерских островов.

Продолжительность жизни гаг в природе, по данным кольцевания, более 15 лет, хотя большинство их не доживает и до 10-летнего возраста. Размножаться они начинают на втором или третьем году жизни.

Охрана морских островов способствует росту на них численности гаги. Объясняется это не только эффективным размножением птиц на охраняемых территориях, но и переселением в заповедник уток с ближайших островов. Когда этот временный процесс заканчивается, быстрый рост численности прекращается и начинают действовать более постоянные естественные факторы, которые могут как стабилизировать, так и изменять число птиц. В течение 18 лет, с 1951 по 1968 г., в заповеднике гнездилось в разные годы от 2,5 до 4,5 тыс. пар гаг.- Затем в течение 9 лет число птиц резко увеличилось — в три раза. На некоторых архипелагах это нарастание происходило так быстро, что возникло предположение о переселении сюда гаг из удаленных от заповедника районов. В 1977 г. рост численности замедлился, а затем в течение ряда лет она сократилась вновь почти до того уровня, с которого в 1969 г. начался ее быстрый подъем. В 80-е годы в заповеднике гнездилось 5-8 тыс. пар гаг.

В заповеднике ежегодно размножаются три вида птиц, занесенных в Красную книгу России: орлан-белохвост, скопа и хохлатый баклан, а один вид — кречет — гнездится лишь в некоторые годы. Кречет — самый крупный из соколов, размах его крыльев достигает 1,35 м. На Кольском полуострове обитает лапландский подвид кречета, который может быть встречен здесь повсеместно, но чаще у морских побережий, в равнинных и горных тундрах. В течение нескольких десятилетий, с 40-х до середины 70-х годов, кречеты в Мурманской области были исключительно редки. После длительного перерыва, в 1975 г., пара птиц загнездилась в Лапландском заповеднике, а в следующем году было найдено гнездо на о. Бол. Лицком (Семь островов). Здесь кречеты гнездились несколько лет. Появились они также на соседнем участке материка, один раз загнездились на Гавриловских островах. К этому же времени относятся сведения о размножении кречетов и в других местах Кольского полуострова. Возможно, их численность в Мурманской области начала увеличиваться.

Самая крупная хищная птица заповедника — орлан-белохвост. Размах его крыльев бывает до 2,3 м, вес — до 6,5 кг. В СССР он распространен почти повсеместно, но везде редок. В последние десятилетия его численность повсюду быстро сокращается, в том числе и в Мурманской области.

В Кандалакшском заповеднике раньше ежегодно гнездились 4-5 пар орланов, а теперь только две, хотя территория заповедника увеличилась.

Скопа — рыбоядный хищник средних размеров, распространена почти по всему миру, кроме зоны тундр и безводных районов. Во многих местах ее численность уменьшается в связи с сокращением рыбных запасов. В Мурманской области с 1960 г. число скоп уменьшилось в несколько раз, в том числе и в заповедниках. Если раньше в Кандалакшском заповеднике гнездилось ежегодно по 3-4 пары, то теперь лишь одна-две.

Хохлатый баклан довольно широко распространен у побережий Европы, но в СССР обитает только на Мурмане и у северо-западных берегов Крыма; малочислен: в Мурманской области обитает не более 200 пар, несколько десятков этих птиц гнездятся на Семи островах, Гавриловских и Айновых. Они селятся на уступах береговых обрывов, иногда на птичьих базарах среди других птиц.

Из пресмыкающихся в Мурманской области обитают живородящая ящерица и обыкновенная гадюка. Ящерица встречается на многих лесных островах Кандалакшского залива, проникает далеко в тундровую зону Кольского полуострова. Гадюка — обитательница лесной зоны. В заповеднике она постоянно живет лишь на материке и на о. Великом. Изредка летом отдельные змеи заплывают и на другие острова, но не приживаются. По всей области, до берегов Баренцева моря включительно, обитает травяная лягушка. Остромордая лягушка и серая жаба встречаются на Ковдском полуострове и на о. Великом. Гадюка и жаба включены в перечень животных, подлежащих полной охране во всей области.

Водные позвоночные животные представлены в заповеднике морскими млекопитающими и рыбами. В Кандалакшском заливе постоянно держатся морской заяц и кольчатая нерпа, а на Мурмане также серый тюлень. Морской заяц — один из самых крупных тюленей нашей страны, до 2,4 м длиной, при весе до 300 кг. Обитает во всех беломорских участках заповедника, но число животных не превышает нескольких десятков. Основу пищи морского зайца составляют донные беспозвоночные, поэтому звери постоянно держатся на мелководьях, где им удобно кормиться. На зиму большинство этих тюленей откочевывает из покрывающейся сплошным льдом части Кандалакшского залива к ближайшим дрейфующим льдам. Но некоторые остаются зимовать в местах с быстрым течением, где есть постоянные полыньи, или делают во льду и в течение зимы поддерживают отверстия-лазки, которые используют для дыхания и через которые иногда вылезают на лед. Морские зайцы щенятся в начале весны на льду. На побережье Мурмана морские зайцы обычно обитают близ берега материка в защищенных от сильного прибоя губах и у заповедных островов встречаются редко.

Кольчатая нерпа — мелкий тюлень. Длина его немного больше метра, вес — 40-80 кг. Нерпа питается преимущественно рыбой и поэтому меньше связана с мелководьями. Зимой она может далеко уходить от замерзающих берегов и держаться в дрейфующих льдах над большими глубинами. Однако и в вершине Кандалакшского залива нерпа зимой довольно обычна. Общая численность этих тюленей в заповеднике летом в 2-3 раза превышает число морских зайцев. На Мурмане нерпа малочисленна.

Серый тюлень крупнее морского зайца: длина тела до 2,6 м, вес до 315 кг. В нашей стране он обитает на Мурмане, в Финском и Рижском заливах, причем везде редок. Поэтому он взят под особую охрану и занесен в Красные книги СССР и РСФСР. В отличие от других северных тюленей эти звери размножаются не весной, а в начале зимы на островах. Ценные залежки серых тюленей известны на многих островах Мурмана, и в том числе на всех трех заповедных архипелагах. Каждая самка приносит одного детеныша, который живет на берегу около месяца. После схода щенков на воду одни тюлени откочевывают отсюда до следующего сезона размножения, а другие держатся здесь круглый год. Питаются они в основном рыбой, реже моллюсками и ракообразными. На Мурмане размножается, очевидно, не более 1000 самок, около половины из них — на островах заповедника.

Иногда в акватории заповедника появляются китообразные. Из них только белуха временами встречается крупными стадами по несколько десятков, а на Мурмане — и сотен особей. Морские свиньи обычно держатся попарно или небольшими группами, а косатки — поодиночке, но иногда по 2-3 зверя.

В Кандалакшском заливе обитает более тридцати видов рыб, но лишь немногие многочисленны в водах заповедника. Из них наиболее обычна треска, которая летом держится на мелководьях почти повсюду. Беломорская треска (подвид атлантической трески) — некрупная рыба длиной не более 50-60 см (атлантическая треска может быть более 1,5 м). Медленный рост беломорского подвида объясняется тем, что треска относительно теплолюбивая рыба, активность которой в условиях Белого моря зимой значительно снижается. Здешняя треска обычно переживает зиму в сравнительно теплом (около 0°) промежуточном слое воды на глубинах от 25 до 50-70 м, питается в это время мало и почти не растет.

Еще более теплолюбива беломорская сельдь, жизненные процессы которой затормаживаются зимой больше, чем у трески. По этой причине она тоже мельче (длина — 25 см), чем атлантическая сельдь. В Белом море сельди образуют несколько рас, обособленно обитающих на разных участках моря. Сельдь Кандалакшского залива носит местное название «егорьевская». Как и треска, она уходит на зиму в промежуточный слой воды. Нерестятся треска и сельдь ранней весной, еще подо льдом, на прибрежных мелководьях.

Из других теплолюбивых рыб в заповеднике обычна речная камбала. На зиму она уходит не в открытое море, а в полуопресненные устья рек, где вода тоже немного теплее, чем в верхних горизонтах моря. Эта камбала зимой совсем не питается. Нерестится летом.

Полярная камбала, наоборот, холодолюбива. Она размножается в самой середине зимы при температуре воды около —1,5°, в местах с сильными приливо-отливными течениями. Икра ее легкая, плавающая, разносится течениями на большие расстояния и развивается при минусовой температуре. В таких же местах и в то же время нерестится еще одна холодолюбивая рыба — навага. Но икра наваги тяжелее воды, опускается на дно, и ее развитие происходит в местах нереста.

До конца 50-х годов в Белом море в огромном количестве обитала трехиглая колюшка — мелкая рыба длиной 6-9 см. В начале лета масса колюшек подходила к берегам, где нерестилась в зарослях морской травы зостеры в устьях рек, ручьев и даже в некоторых озерах, куда заходила по ручьям. В июле и августе у берегов Кандалакшского залива держались бесчисленные стада ее мальков. В течение всего лета колюшкой питались разные рыбы и морские птицы. В 1960-1964 гг. численность колюшки резко сократилась, и с тех пор массовых появлений ее не было ни разу. Сокращение запасов этой рыбки отрицательно сказалось на кормовых возможностях многих животных и птиц, сильнее всего — полярной крачки, численность которой также намного уменьшилась.

Помимо морской формы трехиглой колюшки есть еще и пресноводная, более мелкая, с иным числом и расположением костяных пластинок на боках тела. На беломорских участках заповедника они обитают почти во всех озерах, кроме черных ламб, а на островах Мурмана найдены только в двух озерах на о. Харлове.

В большинстве озер и ручьев, где есть трехиглая колюшка, встречается также и девятииглая. Не найдена она только на островах Мурмана. Эта рыбка предпочитает пресные водоемы, в море немногочисленна и держится главным образом на прибрежных опресненных участках.

В глубоких, насыщенных кислородом и слабо заиленных озерах, соединенных с морем достаточно полноводными ручьями, обитают форель и кумжа — две формы одного вида. Форель постоянно держится в пресных водоемах, а кумжа длительно живет в море, но для размножения заходит по ручьям в озера. Форель и кумжа не являются особыми морфологическими формами, приспособленными к жизни в пресной или морской воде, а при смене среды обитания меняют лишь окраску. Кумжа более крупная в связи с жизнью в море, где она лучше питается и быстрее растет.

С пресными водоемами тесно связана корюшка. Она постоянно живет в море, но размножается в устьях и в нижнем течении рек и ручьев. В некоторых ручьях заповедника весной бывает массовый нерест корюшки, которая в течение 3-7 суток идет почти непрерывным потоком. После окончания нереста дно ручьев и водная растительность покрыты сплошным многорядным слоем светлой липкой икры.

Фауна донных животных делится на две основные экологические группы: виды, обитающие на грунте (эпифауна), и виды, обитающие внутри грунта (объединяемые названием инфауна). Число видов морских беспозвоночных очень велико, но в массе встречаются лишь некоторые. При первом же взгляде на обнажившееся в отлив дно бросаются в глаза белые точки, густо усеявшие валуны и скалы. Это домики морских желудей, состоящие из нескольких известковых пластинок. Внутри домика находится рачок-балянус, тело которого постоянно прикреплено к субстрату, а видоизмененные ножки превратились в разветвленные ловчие усики. Поэтому их называют еще усоногими раками. Плодовитость балянусов весьма велика: отдельные крупные экземпляры выметывают до 20 тыс. подвижных личинок. Весной и в начале лета во время их массового выплода поверхностные слои воды буквально кишат личинками. Постепенно они оседают на дно и различные плавающие предметы, прикрепляются к ним и начинают сидячую жизнь. На квадратном метре субстрата обитают тысячи балянусов, а с учетом оседающих личинок — даже десятки тысяч.

Столь же многочисленны на литорали свободно -живущие рачки-бокоплавы рода гаммарус, У них сплющенное с боков тело, и в мелких лужах они плавают на боку, за что и получили название бокоплавов Но на глубоких местах они плавают спиной вверх, Гаммарусами питаются многие рыбы и птицы.

В водах заповедника обитает около 10 видов креветок. Одни из них живут преимущественно в верхних горизонтах моря, в том числе и на литорали, другие придерживаются средних глубин (30-70 м), но встречаются виды, опускающиеся до 200-220 м. Среди них есть пелагические формы, постоянно плавающие в толще воды, тогда как другие обитают на грунте или в зарослых водорослей.

Очень многочисленны среди донных животных моллюски, которые заселяют все горизонты морского дна. На литорали и на глубинах до 10-15 м самые большие запасы мидий; эти иссиня-черные двустворчатые моллюски образуют на твердых грунтах густые поселения, так называемые щетки. Раковины взрослых мидий в Белом море и на Мурмане обычно имеют длину 2-5 см, иногда до 7-8 см. Их бывает так много, что моллюски, снятые с одного квадратного метра грунта, весят более 30 кг. Мидии — главный корм гаги и кулика-сороки, поедают их также чайки и некоторые другие птицы, многие рыбы, а также морские звезды, крабы и другие хищные беспозвоночные.

Из донных брюхоногих моллюсков на литорали чаще всего можно видеть литторин и гидробий. Эти маленькие улитки во множестве встречаются на валунах и камнях, покрытых нитчатыми водорослями, а также на фукусах и других водных растениях, которыми они питаются. Самих моллюсков поедают гаги, чайки, кулики и другие птицы, а также рыбы (особенно камбала) и некоторые беспозвоночные.

Очень заметны донные обитатели — морские звезды и морские ежи. В Кандалакшском заливе встречается около 10 видов звезд, но чаще других попадается на глаза только самая простая пятилуевая звезда астериас. В летнее время молодые астериасы иногда в массе выползают на нижнюю часть приливной зоны и тогда доступны для наблюдений. Старые крупные звезды этого вида, а также звезды других видов всегда обитают в глубине, и среди них — многолучевые соластеры и кроссастеры, У соластеров от 7 до 10 лучей, у кроссастеров — от 8 до 16. Из морских ежей в водах заповедника обычен только один вид — обыкновенный морской еж, редкий на Белом море, но очень многочисленный на Мурмане, где во многих местах дно бывает буквально усеяно морскими ежами, сидящими иногда почти вплотную друг к другу.

На песчаных и илистых участках морского дна животных меньше, зато появляются виды, живущие внутри грунта. Это главным образом черви и двустворчатые моллюски. Наиболее заметное животное инфауны — червь пескожил, густые поселения которого распространены на песчаной литорали Кандалакшского залива. В местах массового обитания пескожила поверхность грунта густо покрыта коническими бугорками, которые образуются над норками червей. Их можно видеть одновременно десятки и сотни тысяч. Пескожилами питаются многие донные рыбы — треска, навага и др.

Другой крупный морской червь — нереис, вырастающий до 20-40, иногда до 75 см, — также живет в норках, в основном на песчано-каменистых грунтах в зарослях водорослей. Во время размножения нереисы всплывают со дна на поверхность воды При этом их в массе поедают рыбы и многие морские птицы, особенно чайки и гаги.

Из закапывающихся в грунт двустворчатых моллюсков самым известным является песчаная ракушка — мия. Ее раковина достигает длины 10 см. Такие крупные экземпляры могут закапываться на глубину до 40 см. Моллюсков, живущих в грунте, на Белом море довольно много, в их числе и холодолюбивые арктические виды портландия и леда, обитающие на больших глубинах, в условиях вечного холода.

Из пелагических беспозвоночных наиболее заметны крупные медузы аурелия и цианея. Аурелия, или ушастая медуза, имеет довольно плоский, слабо окрашенный в розоватый цвет зонтик с четырьмя темными подковками в середине. На нижней стороне зонтика находятся 4 длинные лопасти, форма которых напоминает ослиные уши (отсюда и название этой медузы). Цианея арктическая намного красивее: цвет зонтика меняется от желтоватого до темно-красного, от него спускается вниз густой пучок длинных розовых щупалец. Встречаются также маленькие бесцветные гидроидные медузки нескольких видов. На них внешне очень похожи гребневики — представители особого типа животных. Они напоминают прозрачные округлые мешочки или бочонки, плавающие не посредством сокращения тела, как медузы, а с помощью специальных гребных пластинок.

Фауна донных беспозвоночных в пресных водоемах заповедника не так разнообразна, как в море. Тем не менее в проточных глубоких озерах обнаружено более 90 видов, из которых почти половина — личинки различных комаров. Сравнительно много в таких озерах пресноводных бокоплавов, личинок поденок, реже встречаются личинки ручейников, стрекоз, пиявки. Только в озерах этой группы обитает крупный двустворчатый моллюск — беззубка, которому необходимо высокое содержание растворенного в воде кислорода. Из других двустворчатых моллюсков здесь обитают некрупные шаровки (с раковиной 2-2,5 см) и совсем крошечные горошинки; из улиток — различные прудовики, мелкие катушки и один вид шапочки.

В озерах промежуточной группы (сточных, но без родников) виды бентоса почти те же, но нет чувствительных к недостатку кислорода видов, а взамен их появляются другие. В этих озерах нет беззубок, шаровок, шапочек и большинства видов прудовиков, но обнаружены несколько видов катушек. Донное население черных ламб очень однообразное и малочисленное. Тут совсем нет прудовиков, бокоплавов, личинок поденок, резко обеднено видовое разнообразие личинок комаров. Из моллюсков много только горошинок. Иногда много пиявок.

Роль Кандалакшского заповедника в сохранении генофонда диких животных на крайнем Северо-Западе СССР очень значительна. На территории заповедника размножаются 70% обитающих в Мурманской области видов млекопитающих, 78% видов птиц, все виды пресмыкающихся и земноводных, а также многие беломорские рыбы и морские беспозвоночные. На сравнительно небольшой площади заповедника гнездится больше половины всех обитающих на Белом море и Мурмане гаг и значительная часть других морских и прибрежных птиц, например сизых чаек (почти 40%), куликов-сорок (около 25%) и т. д. В заповеднике размножаются 6 видов животных, занесенных в Красную книгу СССР (серый тюлень, кречет, скопа, орлан-белохвост, хохлатый баклан и бабочка-махаон), а также некоторые редкие животные, особо охраняемые в Мурманской области (серый журавль, мелкие соколы, совы, гадюка, серая жаба). Однако подавляющее большинство обитающих в заповеднике видов животных не связано с его территорией постоянно. Они совершают сезонные или эпизодические миграции, зимуют иногда очень далеко от заповедника. Даже оседлые звери и птицы совершают местные кочевки и выходят за пределы небольших заповедных участков. В равной степени это относится к морским млекопитающим и рыбам. Таким образом, сам факт постоянного размножения в заповеднике очень многих видов животных не гарантирует сохранения здесь в дальнейшем большинства из них.

Состояние экосистем

Антропогенных элементов, резко изменяющих исходные природные ландшафты, на большей части Кандалакшского заповедника мало. Исключением является Турий мыс, где до середины 70-х годов периодически велись промышленные рубки леса и геологоразведочные изыскания (в заповедник этот участок вошел весной 1977 г.). Здесь насчитывается более 30 га сплошных вырубок, часть насаждений повреждена в результате трелевочных работ, территория бывшего нижнего склада захламлена древесиной. Геологами было прорублено много визиров, велись интенсивные взрывные работы, что нанесло большой ущерб здешней уникальной природе.

В Северном и Великоостровском лесничествах тоже имеются бывшие вырубки, но тут лесозаготовки велись много раньше, преимущественно в дореволюционное время и с 1930 по 1938 г. Позднее произошло нормальное лесовозобновление, и сейчас эти территории заняты молодняками или средне-возрастными насаждениями. Они составляют около 1/3 всей лесной площади заповедника. На остальной ее части следов антропогенного воздействия нет.

Повсюду на морских берегах можно видеть выброшенные морем бревна, утерянные при лесосплаве, так называемый плавник. Он постепенно накапливался в течение десятилетий и в некоторых местах образует значительные завалы. Так как это явление распространено повсеместно, можно говорить, что для морских берегов сейчас характерен природно-антропогенный облик: плавник стал неотъемлемым элементом ландшафта даже в совершенно не затронутых хозяйственной деятельностью местах.

В настоящее время природные биоценозы заповедника в основном находятся в удовлетворительном состоянии. На старых вырубках и немногочисленных гарях происходит успешное лесовозобновление. В средневозрастных насаждениях постепенно восстанавливаются исходные типы леса. Одним из крайне неблагоприятных естественных явлений на Белом море за время существования заповедника была массовая гибель зостеры, которая повлекла за собой значительное обеднение водных и околоводных биоценозов, включая сокращение численности сельди, трехиглой колюшки, полярной крачки и некоторых других видов. Сейчас заросли зостеры медленно восстанавливаются, но с уверенностью прогнозировать ускорение этого процесса пока нельзя. На островах Баренцева моря, особенно на Западном Мурмане, в течение XX столетия резко сократилась численность тупиков (на Айновых островах — примерно в 10 раз). В последнее время этот процесс замедлился, местами приостановился, но предугадать дальнейшие изменения численности этого вида трудно. Уменьшение числа тупиков на островах приводит к изменениям в биоценозах, в частности в составе и распределении растительности на местах старых колоний этих птиц.

Отрицательные антропогенные воздействия на природу заповедника выражаются преимущественно в загрязнении окружающей среды: атмосферного воздуха и морской воды. Почти на всех островах ближайшего к Кандалакше Северного лесничества частично поражены эпифитные лишайники, наиболее чувствительные к загрязнению атмосферы. Если процесс загрязнения не будет остановлен, то можно ожидать полной гибели эпифитов. В дальнейшем могут пострадать и другие группы растений. Нарушения водных и околоводных природных комплексов вершины Кандалакшского залива связаны с загрязнением акватории нефтепродуктами. Несмотря на то что разливы не носят катастрофического характера, берега ряда островов загрязнены мазутом. Гибнут некоторые морские птицы (гаги, чайки, чистики и др.). В 80-х гг. собрали более 300 мертвых птиц, но, конечно, были найдены не все жертвы. Страдают и морские беспозвоночные животные. Опасность загрязнения вод Кандалакшского залива — наиболее серьезная угроза для заповедника.

Кольский полуостров был заселен человеком еще в эпоху мезолита, вскоре после стаивания ледников, примерно в 7—6-м тысячелетиях до н.э. К настоящему времени в Мурманской области по берегам морей, рек и озер найдено более 180 различных археологических памятников: стоянок, захоронений, наскальных рисунков, культовых сооружений. На территории заповедника такие памятники обнаружены только на побережье Восточного Мурмана, у Семи островов. Они относятся к эпохе раннего металла и датируются первой половиной 2-го тысячелетия до н.э.

Интересный исторический памятник есть на о. Медвежьем в Порьей губе: остатки одного из первых в России серебряных рудников. Самородное серебро открыли здесь терские поморы в середине XVII в., а государственный рудник был основан в 1734 г. (Кузин, 1961). В течение нескольких лет был пройден горными выработками ряд шахтных стволов, получивших наименования «Двуглавый орел», «Бояре», «Дай бог счастья», «Новое счастье» и др. Главная шахта — «Двуглавый орел» — имела в глубину более 65 м и несколько поперечных горизонтальных штреков. Однако запасы серебра оказались небольшими и вскоре были исчерпаны. В начале 1741 г. рудник закрыли. В дальнейшем не раз предпринимались попытки возродить его, в 1880— 1883 гг. здесь добывали свинцовую руду. В настоящее время стволы старых шахт полностью затоплены грунтовыми водами.

Научная деятельность

Изученность разных компонентов природных комплексов заповедника неодинакова. Изучение флоры Кольского полуострова началось еще в XVII в. За 300 лет здесь поработали многие ботаники. Однако островные территории мало интересовали исследователей, и до образования заповедника они оставались почти неизученными. Известно, что в гербарии Ленинградского университета хранятся небольшие сборы с островов Кандалакшско-го залива, сделанные в 1880 г. Н.В. Кудрявцевым и в 1903 г. Р.Ф. Ниманом. На некоторых островах Семиостровского архипелага (Харлов, Кувшин, Вешняк) в 1887 г. собирал образцы мхов В. Ф. Бротерус. Айновы острова первым из ботаников посетил в 1912 г. К. Регель, позднее здесь работали К. Линкола, Е. Хейрен и Р. Каллиола, но опубликованные этими исследователями материалы носили лишь предварительный характер. Значительно лучше были изучены прибрежные участки материка. В частности, на побережье у Семи островов в конце XIX — начале XX в. проводили флористические сборы В.Ф. Бротерус, Р. Энвальд, Р.Ф. Ниман и Р. Поле; геоботаническое обследование района выполнили в 1889 г. А.О. Чильман и в 1912 г. — К. Регель. Еще раньше, в 60-х годах позапрошлого века, Н.Я. Фельманом и М. Бреннером была выявлена уникальность флоры Турьего мыса, где они обнаружили много редких видов растений. С этого времени Турий мыс постоянно интересовал ботаников. В последние десятилетия здесь интенсивно работали сотрудники Полярно-альпийского ботанического сада, которые и подняли вопрос о включении этого участка в состав заповедника. Они продолжают свои исследования и в настоящее время по договору с заповедником.

На остальной его территории интенсивные флористические и геоботанические работы начались в 1962—1964 гг., когда экспедиционный отряд Московского университета под руководством В.Н. Вехова обследовал о. Великий и Кемь-лудский архипелаг. В дальнейшем ботаники заповедника И.П. Бреслина, А.Б. Георгиевский и другие подробно изучили флору и растительность почти на всей его территории. Результаты этих исследований опубликованы в VII выпуске Трудов заповедника (1969) и в ряде сборников ЦНИЛ Главохоты РСФСР (1981 и др.).

Млекопитающие изучены недостаточно, так как в Кандалакшском заповеднике они являются второстепенным объектом охраны. Только мышевидные грызуны изучаются постоянно. Начало этим исследованиям было положено в 50-е годы Т.В. Кошкиной, затем их продолжили Н.С. Бойко и другие сотрудники. Биологию серого тюленя изучали В.Н. Карпович, В.Д. Коханов, И.П. Татаринкова (1967).

Паразитологические исследования в заповеднике проводили В.Г. Кулачкова и В.Н. Карпович.

Поскольку заповедник по существу орнитологический, полнее всего исследована орнитофауна, первые сведения о которой были получены еще в XVIII—XIX вв. Начиная с первой экспедиции Российской Академии наук на Белое море и в Русскую Лапландию, проведенной под руководством И.И. Лепехина в 1771 —1772 гг., и до первой мировой войны путь всех биологов, следовавших из Петербурга в Колу (административный центр края), обязательно пролегал либо морем вокруг Кольского полуострова, либо морем же до Кандалакши, а затем по суше до Кольского залива. При этом члены экспедиций следовали мимо тех или иных островов, входящих сейчас в состав заповедника, а иногда и высаживались на них. Однако наблюдения были отрывочными и сводились главным образом к регистрации отдельных видов птиц и их коллекционированию. Опубликованные материалы обычно характеризовали фауну того или иного района в целом, и лишь в немногих работах содержатся сведения о птицах конкретных островов заповедника.

В частности, на некоторых ныне заповедных островах Кандалакшского залива побывали в 1869 г. братья К. и Г. Аубель, а в 1880 г. — Ф.Д. Плеске и В.В. Лавров. Затем, только через 51 год, острова в вершине залива обследовал А.Н. Дубровский, работа которого стала обоснованием для организации заповедника.

В 1880 г. экспедиционный отряд Санкт-Петербургского общества естествоиспытателей под руководством А.М. Никольского посетил о. Большой Гусинец из группы Гавриловских островов. В 1929 г. Семиостровский архипелаг обследовал А.Н. Формозов, обративший основное внимание на состояние гагачьих гнездовий. Его работа привлекла внимание орнитологов к этим островам, и в 1932 г. здесь побывал Е.П. Спангенберг, составивший первый фаунистический список птиц островов и прилегающего побережья материка.

Лучше всего в дозаповедный период были изучены Айновы острова. О наличии здесь массовых гнездовий тупиков сообщил еще в 1843 г. А.Ф. Миддендорф, а в 1861 г. К. Соловцов подробно описал эти колонии. В 1908 г. Айновы острова посетил полярный исследователь Н.В. Пинегин, а в 1910 г. — П.А. Мавродиади. Постепенно о природе этих островов были накоплены сведения, давшие возможность Л.О. Белопольскому уже в 1946 г. поднять вопрос об их заповедании.

Наиболее интенсивно орнитологические исследования разных направлений развернулись в Кандалакшском заливе и на Мурмане после организации здесь государственных заповедников. На Семи островах еще до войны были выполнены три крупные работы: В.С. Успенским — по биологии гаги, Ю.М. Кафтановским, изучавшим чистиковых птиц Восточной Атлантики, и В.М. Модестовым, исследовавшим биологическое значение колониального поведения у птиц. Все три автора погибли на фронтах Великой Отечественной войны, и их работы были опубликованы посмертно в 1946, 1951 и 1967 г.г. В послевоенный период изучение птиц Баренцева моря было продолжено на Семи островах и начато в новых филиалах заповедника на Айновых островах (Т.Д. Герасимовой) и на Новой Земле (С.М. Успенским) . Всеми этими исследованиями руководил Л.О. Белопольский, подготовивший в итоге монографию «Экология морских колониальных птиц Баренцева моря» (1957).

В 50-60-е годы на Айновых островах работали Н.Н. Скокова и В.Д. Коханов, составившие сводку «Фауна птиц Айновых островов» (1967), а с 1963 г. до настоящего времени — И.П. Татаринкова, исследовавшая биологию гаги, чаек, тупиков и куликов.

На островах Кандалакшского залива более 30 лет работает старейший научный сотрудник заповедника В.В. Бианки, перу которого принадлежат десятки публикаций о птицах самых различных групп, в том числе монография «Кулики, чайки и чистиковые Кандалакшского залива» (1967). Здесь же В.Д. Коханов провел ряд детальных исследований по биологии некоторых редких и малоизученных видов птиц, из которых следует особо отметить интересные работы о клестах и кукше. В разные годы в Кандалакшском заливе работали также и другие орнитологи (К.Н. Благосклонов, 3.М. Баранова, Н.С. Бойко).

В течение почти всего времени существования заповедника регулярно проводилось кольцевание птиц, и их помечено уже более 360 тыс. Это позволило подробно изучить сезонное размещение и по-пуляционную экологию многих видов. С 1958 по 1963 г. при заповеднике существовала Северная орнитологическая станция, по плану которой проводилось изучение миграций птиц в пределах всего Белого моря и были начаты зимние авиаучеты водоплавающих птиц на Белом море и Мурмане. К этому же времени относится экспедиция на о. Вайгач, когда по заданию Главохоты РСФСР сотрудники заповедника обследовали состояние популяции гаги этого района, а попутно и всей его орнитофауны. По итогам работ орнитологической станции опубликованы сводки В.Н. Карповича, В.Д. Коханова «Фауна птиц острова Вайгач и северо-востока Югорского полуострова» (1967), В.В. Бианки, В.Д. Коханова, Н.Н. Скоковой «Осенний пролет водоплавающих птиц на Белом море» (1975).

Поскольку жизнь основного охраняемого в заповеднике вида — обыкновенной гаги — связана в разные сезоны года с различными районами Белого моря и Мурмана, неоднократно проводились экспедиционные выезды по всему этому региону. В 70-е годы эта работа была расширена и охватила фауну водоплавающих птиц Белого моря в целом. Одновременно под руководством сотрудников заповедника было организовано совместно с Географическим обществом СССР несколько экспедиций для обследования орнитофауны глубинных районов Кольского полуострова. В результате накопился материал, позволивший коллективу заповедника приступить к составлению многотомной сводки «Птицы Мурманской области и Белого моря».

Гидробиологические и ихтиологические работы на Белом море и Мурмане начались в конце XIX в., а особенное развитие получили после создания в 1921 г. Плавучего морского НИИ. Позднее было организовано еще несколько институтов и биостанций, занимавшихся изучением биологии северных морей. Но, несмотря на это, до организации заповедников почти никаких исследований на их современной территории проведено не было. Только в заливе Бабье море у о. Великого Г.С. Гурвич обследовал бентос (в 1932 г.).

Систематическое обследование морской флоры и фауны на заповедной территории было начато в 1939 г. на Семи Островах и в 1946—1948 гг. в Кандалакшском заливе. В обоих случаях исследования были ограничены зоной литорали. Особенно масштабные работы проводились в вершине Кандалакшского залива, где их выполнял отряд Зоологического института МГУ под руководством В.А. Броцкой. В дальнейшем гидробиологические работы велись почти во всех отделах заповедника и охватили не только литораль, но и мелководья до глубины 15—20 м, а в Порьей губе — еще глубже. В этих исследованиях участвовали гидробиологи заповедника, Московского и Ленинградского университетов, Зоологического института Академии наук, Мурманского морского биологического института и других учреждений. История гидробиологических исследований в акватории заповедника опубликована (Шкляревич, 1984). Однако морская фауна заповедных участков изучена еще слабо, особенно рыбы.

Еще слабее изучена фауна наземных беспозвоночных. Единственным крупным исследованием в этой области явился цикл работ по почвенным беспозвоночным, выполненный в 70-е годы группой сотрудников ИЭМЭЖ АН СССР под руководством Ю.Б. Бызовой.

Начиная с 1948 г. собираемые в заповеднике сведения о состоянии природных биоценозов оформляются в виде ежегодных «Летописей природы». Содержащиеся в них материалы позволяют при необходимости восстановить картину хода природных процессов за тот или иной период, проанализировать и объяснить их. Для получения сравнимых данных за разные годы в заповеднике заложено более 100 стационарных площадок и маршрутов, на которых проводятся наблюдения за животным и растительным миром. Постоянными стационарами можно считать многие малые острова, где ежегодно проводится абсолютный учет гнездящихся птиц. Такой же полный учет постоянно ведется на ряде птичьих базаров. В фондах заповедника накоплен огромный архивный материал: картотека встреч животных — более 140 тыс. данных, картотека гнезд птиц — более 25 тыс.; в других картотеках содержится еще около 100 тыс. сведений. Гербарий высших растений состоит из 2650 листов, гербарий мхов и лишайников — из почти 2000 листов.

Заповедник неоднократно вносил на рассмотрение Мурманского облисполкома, органов управления охотничьим хозяйством и в другие инстанции предложения по охране природных ресурсов района Белого моря, по которым была полностью запрещена охота на пернатую дичь на прилегающей к Кольскому полуострову акватории Белого и Баренцева морей; создан Керетский морской заказник в Лоухском районе Карельской АССР; разработан совместно с Лапландским заповедником аннотированный список наземных животных, подлежащих на территории Мурманской области полной охране; объявлена памятником природы уникальная группа осин-долгожителей в Ковдозерском лесхозе; определены границы водно-болотных угодий международного значения в Кандалакшском заливе и разработаны мероприятия по охране этого водоема. В настоящее время разработан проект размещения на Европейском Севере РСФСР охраняемых территорий, обеспечивающих сохранение и благополучное существование здесь водоплавающих птиц.

По результатам проведенных в заповеднике исследований изданы 9 выпусков Трудов Кандалакшского заповедника и 1 выпуск Трудов заповедника Семь Островов, более 400 научных работ опубликованы в различных тематических сборниках и периодической литературе.

Штат научного отдела заповедника в 80-е годы состоял из 8 научных сотрудников (3 орнитолога, териолог, 2 зоолога широкого профиля, гидробиолог, ботаник), 6 лаборантов, 4 технических работников и 2 сезонных рабочих. Для сбора научного материала привлекаются к работе студенты и юннаты, что содействует подготовке научных кадров. Всего в заповеднике прошли производственную практику более 1,5 тыс. студентов и около тысячи юннатов.

Коллектив заповедника активно ведет пропаганду научных знаний. Почти 180 тыс. человек посетили Музей природы, открытый в 1957 г. В местной периодической печати опубликовано около 600 популярных заметок. Издано несколько очерков о заповеднике, неоднократно проводились съемки кинофильмов о его природе.

Территория заповедника разделена на 4 лесничества: Северное с конторой в г. Кандалакше, Великоостровское — в пос. Лесозаводском, Терское — в пос. Умба, Баренцевоморское — в пос. Дальние Зеленцы. Охрана территории возложена на лесной отдел, в штате которого состоят 37 постоянных работников и 9 сезонных лесохозяйственных рабочих и пожарных сторожей. Во всех обходах имеются либо кордоны (12), либо меньшие по размеру сторожевые избушки (13). Большинство из них имеет радиосвязь с конторами лесничеств. Для выполнения охранных и хозяйственных задач во всех лесничествах имеются морские суда типа МРВ или МСП, на Белом море все лесники обеспечены быстроходными моторными лодками. В лесной зоне в ряде пунктов построены вышки, на которых в пожароопасный период устанавливается дежурство силами лесников, пожарных сторожей, студентов и юннатов. Ежегодно осуществляется авиационная охрана лесов от пожаров. Во всех беломорских лесничествах имеются пожарно-химические станции (ПХС). Такая организация охраны позволяет успешно выполнять стоящие перед лесным отделом задачи.

В 1982 г. за успехи в научных исследованиях и охране природы Кольского полуострова и в связи с 50-летием со дня организации Кандалакшский заповедник награжден Почетной грамотой Президиума Верховного Совета РСФСР.

Литература

Бианки В.В. Кулики, чайки и чистиковые Кандалакшского залива // Тр. Кандалакшского гос. заповедника. Вып. 6. Мурманск. 1967.

Бианки В.В. Первопроходцы Кандалакшского заповедника // Русский орнитологический журнал. Экспресс-выпуск № 41. Санкт-Петербург, 1998.

Герасимова Т.Д. Гага — ценнейшая птица Севера. Издание 2 (исправленное и дополненное). – Мурманск: Мурманское книжное издательство. 1962.

Горчаковская Н.Н. (Москва). Экология сизой чайки по наблюдениям на Восточном Мурмане («Семь островов»). Охрана природы № 5. Сборник орнитологических работ. Под редакцией члена Совета Общества доктора биологических наук Н.А.Гладкова. Всероссийское общество охраны природы. Москва. 1948 г. Стр. 77-83

Горяшко А. Детские и взрослые сказки семьи Бианки // «Химия и жизнь» № 8, 2002 : 34-39.

Горяшко А. Житие заповедных зверей и людей // «Независимая газета» № 189 (2251), 6 октября 2000, приложение «Круг жизни» № 16 (51): 12.

Горяшко А. Заповедник белых стай // «Первое сентября» № 23 (692), 28 февраля 1998, Москва: 6

Горяшко А. Заповедное // «Семья и школа» № 5, 1998, Москва: 12-15.

Горяшко А. Кандалакшский заповедник: от Лувеньги до Вильнюса // «Заповедные территории и люди. Опыт работы со школьниками и местными жителями», вып. 1. М., Эколого-просветительский центр «Заповедники», 2001: 7-11

Горяшко А. Обыкновенная история гаги обыкновенной // «Химия и жизнь» № 5 2002: 32-35.

Горяшко А. Опыт сотрудничества заповедника с юными натуралистами // Эколого-просветительская работа со школьниками в заповедниках и национальных парках. Сборник методических материалов, Москва: Флинта: Наука Эколого-просветительский центр «Заповедники», 1998: 7-13.

Горяшко А. Основные проблемы в отношениях Кандалакшского заповедника с местным населением и пути их решения // 2 Международный семинар «Рациональное использование прибрежной зоны северных морей». Кандалакша, 3-5 августа 1997 г. Материалы докладов. — СПб., изд. РГТМИ, 1998: 55-58

Горяшко А. Школьники на заповедном острове: наука жить всерьез. // «Заповедные территории и люди. Опыт работы со школьниками и местными жителями», вып. 1. М., Эколого-просветительский центр «Заповедники», 2001: 24-27

Горяшко А., Корякин А.С. Отцы и дети: взаимодействие научных сотрудников заповедника и юннатов в условиях полевых биологических исследований // Эколого-просветительская работа со школьниками в заповедниках и национальных парках. Сборник методических материалов, Москва: Флинта: Наука: Эколого-просветительский центр «Заповедники», 1998: 13-17

Дементьев Г.П. Памяти Владимира Михайловича Модестова. Научно-методические записки. Вып. IХ (4-й год издания), Москва 1947. Стр. 171-173

Дементьев Г.П. Памяти Юрия Михайловича Кафтановского (1912-1942). Материалы к познанию фауны и флоры СССР, издаваемые Московским обществом испытателей природы. Новая серия. Отдел зоологический. Вып. 28 (XIII).

Кандалакшский государственный заповедник. Научно-популярный очерк. Под ред. В.В.Бианки, В.Н.Карпович, Н.Н.Скокова. Мурманское книжное издательство. 1961.

Капитонов В.И. К биологии гаги Кандалакшского залива. Вопросы звероводства и промыслового хозяйства. Труды научно-исследовательского института сельского хозяйства Крайнего Севера. Том IX, Ленинград, 1959. Стр. 216-237

Карпович В.Н. Кандалакшский заповедник // Мурманск, Мурманское книжное издательство, 1984.

Карпович В.Н. Кандалакшский заповедник. // Заповедники СССР. Заповедники европейской части РСФСР. I. — М., Мысль, 1988.

Карташев Н.Н. Птичьи базары Восточного Мурмана. Охрана природы. Сборник 7. Издание Всероссийского общества охраны природы. Москва 1949. Стр.115-122.

Карташев Н.Н. Хищные птицы на птичьих базарах Восточного Мурмана (По наблюдениям 1947 года). Охрана природы № 6. Сборник орнитологических работ. Под редакцией члена Совета Общества доктора биологических наук Н.А.Гладкова. Всероссийское общество охраны природы. Москва. 1949 г. Стр. 50-57

Кафтановский Ю.М. Чистиковые птицы Восточной Атлантики. Под ред. Проф. С.И.Огнева. Издательство Московского общества испытателей природы. Москва. 1951.

Кестер Б.В. Гага нашего севера // Мурманск, Мурманское книжное издательство, 1971.

Модестов В.М. Экология колониально гнездящихся птиц // Тр. Кандалакшского гос. заповедника. Вып. 5. М., Лесная промышленность. 1967.

Норейко А.Ф. Несколько слов об истреблении гагачьих яиц.// Архангельские губернские ведомости, № 10, 1863. стр. 86-87.

Пинегин Н. Айновы острова // Известия Архангельского общества изучения Русскаго Севера, 1909, № 13. Стр. 62-74.

Труды государственного заповедника «Семь островов». Выпуск 1. Москва. 1941.

Успенский В.С. Гага и гагачье хозяйство. СНК РСФСР. Главное управление по заповедникам, зоопаркам и зоосадам. Москва, 1946. Стр 5., 25-35.

Филиппов А.С. Организация гагачьего хозяйства на Харловских островах Кольского полуострова. Птичьи базары. Под ред. и с дополнениями проф. Г. Доппельмаира и Г.В. Полубояринова. 1933 г.

Формозов А.Н. 1930. Гага (Промысловое значение гаги и меры к сохранению гагачьего промысла). // Советский Север, № 1: 100-105.

Формозов А.Н. Гага и промысел гагачьего пуха. М., Всекохотсоюз, 1930.

Шидловская Н.А. Опыт воспитания и приручения птенцов гаги обыкновенной ( Somateria mollissima ). Научно-методические записки. Выпуск У111 (4-ый год издания). Издание главного управления по заповедникам, зоопаркам и зоосадам. Москва 1941.

© Карпович В.Н. Кандалакшский заповедник. // Заповедники СССР. Заповедники европейской части РСФСР. I. — М., Мысль, 1988. с. 20-60.